Владимир наклонился еще ниже.
— Прости меня, Володя, — еле слышно прошептала Алиса. — Прости…
Она вздрогнула, будто от испуга, откинула голову, глаза повело вбок, будто Алиса хотела посмотреть в сторону. Так она и застыла, силясь увидеть нечто там, за переборкой лазарета.
— Все, — сказал доктор Далекий и выпрямился.
Биг Джон подобрался к каюте Рауля и, посмотрев по сторонам, открыл дверь отмычкой.
Быстро осмотревшись, он вытащил из шкафа кожаный, перетянутый ремнями, чемодан напарника. Там была половина содержимого «Ящика Пандоры». Но знавший об этом Биг Джон, тем не менее, проверил: все ли на месте… Досье гитлеровских агентов по-прежнему покоились на дне чемодана, завернутые в полиэтиленовую пленку, а затем обернутые в тонкую полотняную скатерть, вышитую украинским орнаментом, ее купил Рауль в качестве сувенира.
Биг Джон удовлетворенно хмыкнул, сложил вещи, прикрывавшие пакет с личными делами агентов, закрыл чемодан и быстро перенес его в свою каюту.
«Этот живучий парень, — подумал Биг Джон о Владимире Ткаченко, — не знает меня в лицо. Наша общая с ним стрельба не в счет… Но положение наше с Раулем, особенно у него, пиковое. Надо вызывать помощь…»
В административной каюте майор Ткаченко допрашивал Рауля, который сидел напротив без галстука, без пояса, в ботинках без шнурков и с оторванным воротником рубашки — в обоих уголках воротника нашли по ампуле с ядом.
— Вас захватили с оружием в руках, — сказал Ткаченко. — В стволе пистолета, снабженного глушителем, свежий пороховой нагар, а в магазине недостает двух патронов. В кого вы стреляли?
Рауль молчал.
— Хорошо, я иначе поставлю вопрос, Иоганн Вейс. Это ваше настоящее имя?
— Может быть, — ответил ирландец сквозь зубы.
— Зачем вы стреляли?
— Протестую, — сказал Рауль. — На вопросы буду отвечать только в присутствии моего адвоката. Вызовите его из Цюриха, господин пожарный инспектор.
Он явно издевался. Но сквозь эту браваду Владимир чувствовал, что Рауль лихорадочно ищет выход из создавшегося положения.
— Вы убили двух членов экипажа, — медленно роняя слова, произнес Владимир. — Зачем вы это сделали?
— Где у вас ордер прокурора на мой арест? Считаю мое задержание незаконным! — выкрикнул Рауль.
— Морской устав, — ответил майор, — разрешает капитану судна арестовать любого человека на борту, если он угрожает безопасности команды или пассажиров. Вы находитесь на территории Советского Союза, и на вас распространяется юрисдикция наших уголовных законов. Показать Морской устав?
Заканчивался прощальный бал.
К капитану Устинову приблизился пассажирский помощник и шепнул, склоняясь к уху. Валентин Васильевич кивнул и незаметно покинул музыкальный салон.
В каюте его ждал осунувшийся, посеревший Владимир Ткаченко.
— Что нового, Владимир Николаевич? — спросил Устинов, подходя к майору и участливо глядя ему в глаза.
— Это один из тех двоих, — глухо проговорил Ткаченко. — Пока молчит… А улик наших маловато. Только оружие, яд в воротнике. И Алиса…
— А где третий?
— Не попался еще на глаза. И мы не знаем, где они прячут «товар». Каюту Иоганна Вейса, или как там его зовут на самом деле, мы имеем право обыскать, поскольку он совершил уголовное преступление. С вашей санкции, разумеется, товарищ капитан.
— Сейчас я приглашу старпома, — сказал Устинов и потянулся к телефону.
— Пусть подберет двух понятых и возьмет с собой старшего группы, в которую входит этот Иоганн Вейс. И директора круиза, представителя туристской фирмы, надо поставить в известность. Обыск производить только при их обязательном участии. Но с максимумом предосторожности…
— Да, — согласился капитан, набирая номер каюты старпома, — пассажиров беспокоить ни к чему. Постараемся избежать скандала. А вот он и сам… Легок на помине!
В дверях капитанской каюты стоял старпом Ларионов.
— Новое ЧП, Валентин Васильевич, — взволнованно сказал он. — Старшая горничная Мария Дормограй сообщила: в каюте номер девяносто девять обнаружен мертвый пассажир.
— Его имя? — спросил Устинов.
— Петер Краузе.
Капитан и Владимир Ткаченко переглянулись.
Устинов тяжело вздохнул.
«Третий покойник на борту, — подумал он. — Будет ли этим смертям конец?»
LX
Полковник Адамс полулежал на широком диване в той части особняка, где располагались его личные покои. Ноги резидента прикрывал клетчатый плед из шотландской мохеровой шерсти. В руках Хортен- старший держал черную небольшую, четыре дюйма на пять с половиной, книжку. Это был карманный сборник религиозных гимнов и псалмов, выпущенный в прошлом веке в Лондоне издательством «Вильям Кловс и сыновья», которое располагалось в те времена на Черинг Кросс.
— Soldiers of Christ, arise and put jour armour on, stropd in the strenght which God supplies Ihrough His Eternal Son, — безбожно фальшивя мелодию гимна, мурлыкал себе под нос Хортен-старший.
Полковник Адамс сделал паузу и шумно вздохнул. Затем он отложил книжку гимнов, откинул шотландский плед неторопливо спустил ноги в шелковых носках строгого рисунка, нащупал ими удобные домашние туфли, изготовленные из меха ламы — у старшего Хортена в последнее время мерзли ноги, и шаркающей походкой направился к противоположной стене.
Эту стену почти целиком закрывала большая карта Средиземного моря — южная Европа, северное побережье Африки, Ближний Восток, проливы Гибралтар, Босфор с Дарданеллами, Суэцкий канал.
Было изображено на карте и Черное море. Но сейчас вся карта была закрыта шторой из светло- зеленого — полковник Адамс любил этот цвет — каталонского бархата.
Хортен-старший нажал кнопку на ярко-оранжевой панели управления, расположенной сбоку — и штора развернулась. Он щелкнул тумблером. И тогда на карте зажглась линия пути, уже пройденного теплоходом «Калининград», с малиновым силуэтом лайнера на том месте, где он сейчас находился.
Рассматривая карту, полковник Адамс продолжал по памяти напевать начатый им на диване гимн:
