В Ленинграде билеты в Горьковский или Акимовский театры достать легко. Стоишь за месяц до начала спектакля пять-шесть часов в очереди и — пожалуйста. Культурное мероприятие. А здесь тебя посылают в «Современник» или на «Таганку» и велят ловить «лишний билетик».
Ка— ак же, поймаешь его! Тут такие акулы охотятся, что того и гляди слопают вместе с «билетиком», если его подадут, как милостыню.
— Что, мартышка, опять не повезло? Ладно, пошли.
Папа идет к администраторше шушукается с ней, сует «подарочек», и мы проходим по контрамарке. Со стороны выглядит проще простого. Но когда папа дал мне огромную шоколадку и велел самой без него пройти на Любимовский спектакль, тогда я и поняла, что для того, чтобы жить в Москве, нужны какие-то другие качества. Контрамарку мне, как ни странно, дали. Но шоколад так и остался в руке. Во время спектакля он размяк и потек по платью. Стихи Вознесенского никак не могли пробиться сквозь мучительные размышления: что приличнее — подбросить ее, как дохлую крысу, под чье-нибудь сидение или сожрать, окончательно перемазавшись?
Но как же папины студийцы? Они-то даже не ленинградцы? Их, бог знает, из каких ансамблей понабрали, чтобы за год подготовить для фестиваля в Хельсинки.
— Голуба, тебе два партийных поручения. Я подобрал Галине английскую песенку — чай, заграницу поедет, если отборочные пройдет. Я ей поставлю нехитрый танец к ней, а ты, будь добра, отработай с ней произношение. А то она как рот откроет, так пол Европы животы надорвет.
— А второе поручение?
— Ты когда-нибудь слышала, как моя Нелля классику поет?
— Нет.
— Бог этой пигалице дал настоящий талант. А она его гробит на дешевую эстраду. Так вот, властью, данной мне как педагогу, я велел ей поступать в институт Гнесиных и учиться.
— И что я должна сделать?
— Подготовь ее по русскому, английскому и литературе к экзаменам в институт.
Ого! Хельсинки-то — это даже не Москва, а оперный институт — не ЛГУ! Почему же обе они не чувствуют себя провинциальными дурами? Как я. Ну, ладно с английской песенкой — это легко. Но как я подготовлю в институт?
— Галина, отложите косметичку и повторяйте за мной. На th кончик языка высовывается сквозь зубы.
— Вот еще! Язык на фестивале показывать. Нравится мой костюм?
— Да, очень современный.
— То-то, все деньги на тряпки ухлопываю. Но без этого артисту нельзя. Вот думаешь, почему в Москве столько красивых девиц?
— Почему?
— Потому что их свозят сюда отовсюду. Одно слово — столица!
— В столице, наверно, трудно жить?
— Чего трудно? Только в столице и жить можно. Эх, мне б только один этот год потерпеть, не скурвиться! Но чувствую, не дотяну до фестиваля. Либо на зимних отборочных, либо на весенних вылечу. Если б у меня хоть голос, как у этой чучмечки, был…
— Какой чучмечки? Нели?
— Да какая она Неля, у нее настоящее имечко такое — язык сломаешь И чего ей в Хельсинки переться? Ей твой батя сказал: поступай в институт, в опере пой. Так нет, надо у людей последний шанец выбить.
— Давайте заниматься. Мне папа велел отработать произношение.
— Батька твой молодец, умеет крутиться. Ставит нам каждую песню как отдельный номер. Боюсь только, что ничего из этой фигни не выйдет. Слушай, хочешь, я тебе комбинацию немецкую подарю? Почти новая. Дедероновая, с кружавчиками. Ты как, белье обожаешь? Нет? Глупышка еще. А я так до белья сама не своя.
— Давайте еще раз первый куплет повторим.
— А на Нельку ты зря время тратишь. Не сдаст она в институт, а если и сдаст, учиться все равно не будет. Скурвится. Кто выездных денег хоть раз попробовал, ни за что институтскую сухомятку жрать не станет.
— Папа сказал, что она очень способная.
— Не потянет институт. По дешевке пойдет. Эх, мне бы только на фестиваль пробиться. Слушай, замолви бате за меня словечко.
— Неудобно, он ведь только ставит номер, а там будет специальная комиссия.
— Да они там все друг дружку знают. А мне вот так, позарез надо. Ты братьев Крутиковых знаешь?
— Нет.
— Они танцоры. Земляки. Понимаешь, я с ними дружу. Ну, как тебе объяснить? У нас все вместе: как одна семья. Их наверняка пошлют: певичек — пруд пруди, а танцоров мало. Они из Хельсинки вернутся, на фига я им буду? До фестиваля со мной спали, а после фестиваля им чистенькую подавай.
— Вы тоже могли бы учиться. Вы красивая.
— «Красивая». Штукатурку с морды смой — что останется? Разве что ноги. Ноги да. Из-за них и пою. Но за границу на одних ногах не уедешь. За границу к ногам еще кой чего надо.
Дураку понятно, что до Финляндии, кроме ног нужен паровоз. Но как мне быть с Нелей? Неужели Галина права, не станет Неля учиться в институте? Судя по тому, как она вместо того, чтобы готовиться, таскает меня целый день по городу в такси, она не только учиться не сможет, но даже и не поступит.
— Неля, как вы думаете, Галина пройдет отборочный тур?
— Нет.
— Почему?
— Скобариха. Однодневка.
— А если с ней много работать?
— Напрасно тратить время.
— Неля, а какое ваше настоящее имя?
— Не скажу. Ты все равно не сможешь его правильно выговорить и тут же забудешь.
— Жалко от своего имени отказываться.
— В Москве жить — по-московски выть.
— А почему вы так свободно говорите по-русски? Даже без малейшего акцента?
— У меня отец русский. Даже не представляю, как его занесло в наши края! Никчемный мужичонка — перекати-поле. Сто раз хотел от нас смотаться. Но уж дудки! Восточные женщины знают секрет, как навсегда привязать мужчину.
— И вы тоже знаете этот секрет?
— А ты, оказывается, любопытная. Вот подготовишь меня в институт — я тебе его открою. Мужики будут, как привязанные. Впрочем, с твоей фигурой и твоим батькой ты и так не пропадешь.
— Если мы опять целый день проболтаемся по городу, то не успеем даже учебники открыть.
— Успеем, мне главное вокал сдать. А по остальным предметам мне троечки натянут.
— А по вокалу все три тура пройдете?
— Спрашиваешь! Кто мне здесь мне по вокалу конкуренты? Да никто. Я их на отборочных слушала — так, пискушечки. А мне сразу сказали — драматическое сопрано. Хохма, у нас такое сопрано — у каждой деревенской девчонки. Но классику они не могут петь. Даже если избавятся от жуткого акцента, у них все равно смотри что получится: «Мяу-мяу-потя-яни кота-а за хво-ост».
— Действительно, забавно звучит.
— Ладно, хватит зубы скалить. Пора заниматься, а то нам батька твой голову оторвет.
— Начнем с литературы?
— Угу. Только сначала смотаемся в нашу контору, посмотрим, какие у меня в этом месяце выездные концерты. Потом в универмаг. Мне знакомая продавщица обещала оставить югославскую нижнюю юбку на поролоне. Хочешь, я тебе такую же куплю? Нет? Напрасно, в Москве надо модно одеваться. Ой, забыла —
