Ему надо было давным-давно бросить это занятие. Ему надо погрузить все на корабль — купить его специально для этого — и искать приключений в другом месте, если именно это ему необходимо.
Если именно это ему необходимо?
Он вор, он бандит с большой дороги, еретик, который живет от одного вдоха до другого, он наживается и процветает на обмане! А что взамен? Уютный, удобный дом, теплый очаг, жена и — и семь хныкающих ребятишек, которые цепляются за ноги?
— Господи Иисусе, — пробормотал Тайрон, глядя в темноту. Мысли о респектабельной жизни никогда не привлекали его. Он не заглядывал далеко в будущее. Только когда он стоял в тени и наблюдал за полуобнаженной француженкой, шедшей по дорожке лунного света, чтобы прижать руку к оконному стеклу, что-то незнакомое всколыхнулось в нем. Взгляд ее был полон печали и одиночества, и он почти забыл, почему оказался там. И когда он поцеловал ее, он даже не вспомнил, что должен уехать.
Его внутренний голос предупреждал об опасности уже тогда, но он отмахнулся от него. Он предупреждал его и сейчас, но, швыряя полупустой стакан в камин, Тайрон Харт прекрасно понимал, что и на этот раз он проигнорирует любые предостережения здравого смысла.
Дадли спокойно смотрел на расколовшийся стакан, на внезапную вспышку пламени — в том месте, где коньяк попал на горящие поленья.
— Что потребовал Рос? — спросил Дадли. Сейчас это было самым главным.
— Драгоценные камни, жемчуг. Меня.
Дадли пропустил мимо ушей первые слова Тайрона. Он сосредоточился на главном.
— Тебя?
— И полное признание в письменной форме, иначе он натравит подручных Винсента на Рене и ее брата.
— А в обмен?
— Они втроем уедут беспрепятственно, полностью прощенные. К ним ни у кого не будет никаких претензий.
— Ты ему веришь?
— Не дальше расстояния, на котором я могу учуять его. Но если я соглашусь на это, то ему придется принять и мои условия: время и место для обмена, судопроизводство с чиновником по моему выбору, который обязуется проследить за выполнением условий соглашения, даже если полковник их нарушит.
— Рос никогда не пойдет на это.
— Если он так страстно хочет меня заполучить, то пойдет. Я убедился, он просто сгорает от желания.
Дадли запустил пальцы в шевелюру и взъерошил ее, но вдруг замер, соображая, и одна прядь упала ему на глаз.
— Что ты хочешь этим сказать: «Если я соглашусь на это…»?
— Я на самом деле не вижу никакого другого выхода. Выбора нет, не так ли, Роб?
— Мы сами можем нанять кое-кого, и когда Рос покажется, мы захватим старика и он увидит только пыль из-под копыт…
— И далеко бы мы уехали? Старик, мальчик, две женщины, одна из них беременная, я не в лучшей форме и ты…
— Калека?
Тайрон нахмурился.
— Я не собирался этого говорить. Но ты должен признать, что мы стали бы легкой добычей — такую компанию путешественников узнали бы сразу.
— Хорошо, но что-то же мы можем сделать!
— Я дал слово.
— Что?
— Я дал Росу свое слово. Если он выполнит все мои условия, то я выполню его условия.
У Дадли сверкнули глаза. Он ткнул пальцем в сторону Тайрона.
— Ты плохо соображаешь, вот в чем проблема. Две недели назад ничего подобного не случилось бы. Ты бы расхохотался Росу в лицо и проделал бы дырку в его тощей груди.
— Две недели назад ты уже смеялся. Помнишь, чего тебе хотелось больше всего? Услышать от меня: «Однажды кто-то залезет мне под кожу и я не смогу вытряхнуть ее оттуда». Хорошо, я признаю — это случилось. И добавлю: единственное, о чем я думаю сейчас, — как вызволить ее и как обеспечить ей безопасность.
— За счет своей свободы? Ценой собственной жизни?
— Я дал ему слово, — упрямо повторил Тайрон. — К некоторым вещам в жизни я относился слишком легко до недавнего времени.
Дадли молчал, потрясенный, и молчание затянулось.
— Самое неподходящее время проявлять благородство. Как ты думаешь, что произойдет, если мисс д'Антон узнает о твоих планах? Что она скажет, когда узнает, что ты собирался натворить?
— Она не узнает, — спокойно заявил Тайрон. — Не сейчас, во всяком случае. Или никогда. Я хочу, чтобы ты дал слово, Робби. Я не хочу, чтобы она сомневалась в том, что мы будем завтра пить за счет Роса.
— Но…
— Она молода, красива. Она выживет. Я для нее всего лишь безумное увлечение, игра с огнем, и она переживет это. Сомневаюсь, чтобы из этого что-то вышло. Я даже не ожидал, что она… она…
— Полюбит тебя, такого грубого, подлого негодяя, — сухо закончил Дадли.
Глаза Тайрона сузились.
— В том числе.
— Но один из самых твоих главных недостатков, конечно, — это отсутствие голубой крови в твоих венах? Да?
— Конечно, это серьезное препятствие.
— Когда она ухаживала за тобой в башне, где ты лежал беспомощный, и готова была пустить пулю в любого, кто войдет, мне не показалось, что ее слишком волновало, к какому обществу относится она, а к какому — ты.
— Это спорный вопрос. — Тайрон упорствовал. — У меня есть и свое собственное мнение.
— В общем, на тебя это не похоже, чтобы отказаться от нее так легко. Черт возьми, ты не можешь пойти к Росу, поджав хвост и подставив шею под веревку, на которой тебя вздернут!
— Я не собираюсь умирать в петле.
— Спасибо, Господи, хотя бы за это!
— Даже сама мысль о виселице для меня оскорбительна. Я бы предпочел закончить жизнь с пулей в голове или острым клинком в сердце. Это правда, я говорю тебе как на духу, Робби.
— Великолепно! — Дадли раздраженно всплеснул руками. — Может быть, для встречи с ним ты нарисуешь мишень на груди — как раз на уровне сердца? — Дадли подозревал, что скажет друг в ответ на его тираду, и опустил руки, потом посмотрел на мрачное лицо Тайрона. — Все это несерьезно.
— Если я разозлю его как следует, он может предложить мне сразиться с ним.
— Он отличный стрелок и прекрасный фехтовальщик. И он никогда не проигрывал, ни одного поединка.
— Я не сказал, что убью его, но с удовольствием бы его искалечил.
— Ты понимаешь, что мы сейчас с тобой делаем? Мы спокойно обсуждаем способ твоего самоубийства! Разве не так, Тайрон Харт?
— Ты предпочел бы разговор с пеной у рта? Это изменило бы что-нибудь?
Плечи Дадли поникли.
— Да нет, наверное. Но тогда я бы чувствовал себя гораздо лучше. Это точно.
Тайрон вышел из-за стола и хлопнул Робби по плечу.
— Взбодрись, старина, а то и у меня настроение испортится и я стану таким же кислым, как ты. Мы хорошо с тобой поработали. И мы оба прекрасно понимали, чем для нас все закончится. А это закончится непременно, рано или поздно. Только обещай мне: ты позаботишься о Рене и мальчике. И ради Бога,
