уже к ней подверстывать другие проблемы БВУ или что-то в таком духе. Поэтому в беседе с Магидом, предупредив, что его дальнейшие рассуждения следует понимать лишь как мысли вслух, а не как предложения или советы, Шеварднадзе высказался так (привожу конспективно, как записал тогда у себя в блокноте):
«Есть резолюция Совета Безопасности, действуют санкции и блокада, есть способы следить за выполнением резолюции, пусть заработает ВШК – а, с другой стороны, нельзя ли выдвинуть серьезную программу урегулирования всей ближневосточной проблемы? У Саддама Хусейна есть похожая мысль. Было бы хорошо, если бы такую программу выдвинули арабские страны, а мы и европейцы ее поддержали. Речь не идет об ослаблении давления на Ирак, его можно даже усилить, но надо и посмотреть на события шире. Министр иностранных дел Франции Дюма говорил недавно о реанимации идеи международной конференции. Можно подумать об ее этапах. Может быть начать консультации по глобальному урегулированию, но не отодвигать проблему Кувейта на второй план. Такая постановка вопроса помогла бы Саддаму Хусейну «спасти лицо», если дело в этом. Подумайте».
Магид этот зондирующий ход сразу же решительно отвел, заявив: «Мы не согласны с палестинцами в вопросе об Ираке, но палестинская проблема продолжает быть предметом наших забот. Однако не надо увязывать палестинскую проблему с кувейтской. Саддам Хусейн хочет оттянуть решение о Кувейте, на что и нацелена предлагаемая им увязка двух вопросов».
Шеварднадзе, почувствовав настрой Магида, не стал дальше развивать палестинскую тему. Подытоживая разговор, он подчеркнул, что восстановление статус-кво в Кувейте является первоочередной задачей. В то же время нельзя не видеть, что Саддам Хусейн пытается нажить капитал на чувствах простых людей, выдвигая на первый план палестинскую проблему. К тому же обстановка развивается на фоне массированного иностранного военного присутствия, что также требуется учитывать при оценке того, как может формироваться общественное арабское мнение.
На этом беседа министров прервалась, так как им обоим пора было ехать к М.С. Горбачеву. Там, как мне сказал министр, ничего принципиально отличного от того, что было в МИДе, не появилось, но что Горбачев провел разговор очень энергично, добиваясь, чтобы арабы сами активнее включались в поиск мирной развязки. Это, кстати, видно из опубликованного в советских СМИ сообщения о встрече, которое было задумано как сигнал всем арабским столицам и, прежде всего, Багдаду (к тому же это была первая встреча президента СССР с представителем одного из ведущих арабских государств после оккупации Кувейта).
«Обмен мнениями, – говорилось в сообщении, – был подчинен двум темам: необходимости сильнее включить арабский фактор, от которого в огромной мере зависит, удастся ли предотвратить вооруженный взрыв во всем регионе с неисчислимыми тяжелейшими последствиями и для всего мира; перспективам урегулирования ближневосточной проблемы в целом. Кувейтский кризис, созданный на этот раз по вине арабского государства, отодвинул ее, в том числе палестинский вопрос, на задний план. Обстоятельства таковы, говорил М.С. Горбачев, что арабы должны продемонстрировать свою способность к быстрой консолидации, к принятию совместных решений в своих собственных интересах и в интересах всего мира… Отсчет времени ускоряется, и нужна большая динамика в использовании всех рациональных каналов и связей для мирной и справедливой ликвидации кризиса. Политические средства не исчерпаны. Но необходимо приложить максимум усилий, чтобы реализовать эту возможность, предотвратить вооруженный взрыв. Резолюции СБ ООН будут строго выполняться. И Ирак должен сделать правильные выводы из той солидарности, которую международное сообщество выразило в этих резолюциях, не усугублять положение, а искать и со своей стороны выход из тупика».13
* * *
В августе Москва приняла еще одного важного гостя – министра иностранных дел Йемена Абдель Карима аль – Арьяни. Йемен входил в состав Совета Безопасности, представляя в нем в единственном лице арабский регион, что уже само по себе было достаточной причиной для того, чтобы к пожеланию Арьяни посетить СССР отнестись с должным вниманием и интересом. Кроме того, Арьяни представлял новое государство – Йеменскую республику, в которую несколькими месяцами раньше объединились Северный и Южный Йемен. В предыдущие годы с обоими этими странами у СССР сложилась довольно широкая система отношений, включавшая экономическое и военное сотрудничество. И теперь надо было совместно определиться, как заключенные ранее соглашения будут действовать после объединения. Важно было также получше разобраться в специфике йеменской позиции, учитывая, в частности, непростые отношения Йемена с Саудовской Аравией.
Переговоры между Э.А. Шеварднадзе и Арьяни прошли успешно в том смысле, что с йеменской стороны сразу же была высказана заинтересованность сохранить в качестве действующих все соглашения и протоколы, которые ранее были подписаны нами с любой из объединившихся частей Йемена. В том числе протокол о межмидовских консультациях с НДРЙ. Это вполне соответствовало и нашей позиции. Обе стороны подтвердили курс на дальнейшее развитие советско-йеменских отношений.
Более сложная картина выявилась при сопоставлении позиций по кувейтскому кризису. Арьяни заявил, что Йемен не знал о готовившемся вторжении Ирака в Кувейт, не осуществлял военного сотрудничества с Ираком, не поддерживает оккупацию Кувейта и будет строго выполнять предписанные Советом Безопасности экономические санкции. Вместе с тем в Сане не хотят занимать «резких позиций», поскольку это исключило бы возможность вести с Ираком переговоры, а они необходимы, если стремиться к мирному решению. В инициативе Саддама Хусейна от 12 августа Арьяни видел следующие, как он выразился, «бреши»: войска с оккупированных территорий должны отводиться не по принципу давности, а одновременно; в зоне Персидского залива вместо нынешних МНС должны временно разместиться войска ООН, как и на других оккупированных территориях; из Кувейта иракские войска должны выводиться, но «с учетом законных требований Ирака». Йемен выступает за мирное арабское решение проблемы Кувейта, но «оно невозможно без территориальных уступок, финансовой компенсации Ираку и изменения государственного строя Кувейта». У Ирака, заявил йеменец, есть совершенно законные территориальные и финансовые претензии (он потерял в войне против Ирана 500 тысяч человек, а с него требуют долги, Кувейт должен помочь восстановлению Ирака).
Арабское решение, по мнению Арьяни, неизбежно будет отличаться от международного, то есть ооновского, и будет расходиться с международным правом, но такое уже, мол, бывало, как, например, в Ливане. Однако время для арабского решения еще не настало. Путь же к нему лежит через договоренность группы арабских государств с Ираком, которая потом будет оформлена в ЛАГ. При этом возможность нахождения такого арабского решения, которое возвращало бы всю ситуацию к 1 августу, Арьяни определил как «чистую фантазию».
С другой стороны, в высказываниях Арьяни звучала явная тревога за безопасность самого Йемена. Йемен, говорил он, не будет стороной в возможной военной борьбе, но не уверен, что силы, выступающие против Ирака, оставят его вне поля боя. Если США и их союзники пойдут на войну, то с Йеменом поступят как с государством, которому не доверяют. Вероятность этого значительна, опасался министр, подчеркивая, что со стороны Йемена соседям ничто не угрожает. Географически Йемен поставлен в такое положение, что должен по-особому относиться к событиям, – обосновывал Арьяни позицию своего правительства, утверждая, что применительно к конфликту она ближе к позиции Туниса, чем Иордании, которая, в свою очередь, ближе к иракской.
Э.А.Шеварднадзе, подробно излагая и объясняя, в чем состоит и чем определяется подход СССР к кувейтскому кризису и на какой основе он может быть урегулирован, основной упор сделал на абсолютной неотложности поиска самими арабами мирного выхода из кризиса, на том, что им нужно находить между собой общий язык, не уходить от контактов, думать об арабском варианте решения, активней действовать на уровне министров. Вопрос стоит так: или урегулирование, или война, предупреждал министр. Москва, со своей стороны, отклоняет пожелание направить на аравийский полуостров хотя бы символические советские войска, но не исключено, что на каком-то этапе в Совете Безопасности может встать вопрос о задействовании вооруженных сил под эгидой ООН. И это будет в том числе война одних арабов с другими. Поэтому надо действовать сейчас, не терять времени. Иракцы крупно бы выиграли, если бы определились в принципиальном плане насчет своего ухода из Кувейта. Затягивать решение этого вопроса не в интересах арабов.
Все это говорилось советским министром в том числе и с расчетом на то, что между Саной и Багдадом существовали довольно близкие отношения и что йеменцы в любом случае проинформируют последний о
