раньше, а не позже. Меня беспокоило, что может произойти какой-нибудь инцидент, который напряжет наши отношения до того, как у меня будет возможность поговорить с Горбачевым лицом к лицу».1
В конце августа в одном из телефонных разговоров с Э.А. Шеварднадзе Бейкер пробросил идею проведения короткой советско-американской встречи на высшем уровне, которая преимущественно была бы посвящена ситуации в Персидском заливе, а 30 августа в советское посольство в Вашингтоне поступило письмо Джорджа Буша М.С. Горбачеву с предложением провести такую встречу в Хельсинки или Женеве.
Колебаний принимать или не принимать предложение у советской стороны не было, тем более что кувейтский кризис длился уже месяц, а никакой мирной развязки не просматривалось. О встрече, назначенной на 9 сентября в Хельсинки, было объявлено 2 сентября. Это сразу же стало сенсацией, хотя Буш на специально устроенной пресс-конференции постарался несколько охладить ожидания, указывая, что нынешняя позиция Багдада исключает возможность дипломатического прорыва к урегулированию конфликта. Показательно, что один из первых вопросов, заданных журналистами президенту, звучал так: «Г-н президент, мотивируется ли саммит озабоченностью тем, что Советы либо не понимают, либо не согласны с действиями США в зоне Залива, особенно с военным развертыванием, и выразили определенные сомнения?»2 Буш, естественно, не стал тогда в этом признаваться, а, напротив, отмечал широкую степень согласия между США и СССР, подчеркнув вместе с тем наличие ряда вопросов, по которым взаимные консультации были бы полезны.
Перед Москвой сразу же встал вопрос – с чем ехать, и в этой связи возникла потребность получить свежую и возможно более авторитетную информацию о намерениях Багдада. Состаявшаяся недавно поездка туда посла по особым поручениям М.Д. Сытенко в качестве советского спецпредставителя ничего фактически не дала. В Багдаде, где его принял Тарик Азиз, Сытенко выслушал пространную лекцию на тему «исторических прав» Ирака на Кувейт и многочисленные упреки по поводу позиции, которую СССР занял в вопросе об аннексии Кувейта. Ни малейших признаков сдвига Багдада в сторону реализма обнаружить не удалось. Напротив, если судить по нараставшей воинственной публичной риторике, там «закусили удила» и ни о каком добровольном выполнении требований Совета Безопасности не помышляли.
Но не была ли все-таки эта бравада напускной? В преддверии встречи в Хельсинки это было необходимо выяснить. Поэтому и возникла мысль предложить Саддаму Хусейну срочно направить для консультаций в Москву свое доверенное лицо. И такое предложение было направлено. Но еще до того, как наше посольство в Багдаде его передало, Багдад сам обратился с просьбой принять в Москве заместителя премьер-министра, министра иностранных дел Ирака Тарика Азиза. Это было сочтено за добрый знак. Согласие, разумеется, было немедленно дано. Таковы были наши мотивы. Со своей стороны американская пресса дружно расценила новость о визите Азиза в Москву как попытку вбить клин между СССР и США.
И вот я в «Шереметьево 1» встречаю Т. Азиза (по правилам протокола это была моя обязанность встречать и провожать такого ранга гостей из стран, отношения с которыми я курировал). Иракского мининдел я знал еще по Нью-Йорку, не раз там с ним разговаривал. Т. Азизу было за 50, в должности министра иностранных дел он находился с 1983 года, до этого был министром информации. А вообще по профессии он был журналистом. С С. Хусейном сблизился, когда редактировал газету партии Баас, считался одним из идеологов иракского баасизма. Невысокий, плотный с густыми зачесанными назад седыми волосами, в очках и вечной сигарой во рту, неторопливый в движениях, он держался с подчеркнутой уверенностью даже в ситуации, когда Ираку сильно доставалось в войне с Ираном, а ему как министру приходилось действовать в ООН явно не с позиции силы. О нем писали, что за его внешней рафинированностью скрывается человек на редкость жесткий, нисколько по этой части не выбивающийся из числа тех, кто составлял ближайшее окружение Саддама Хусейна.
Пока мы ехали с ним в машине на Воробьевы горы, где Азизу предстояло поселиться в одном из гостевых особняков, разговор шел преимущественно о его предстоящей встрече с М.С. Горбачевым. Я советовал ему быть предельно откровенным и главное внимание уделить реалистичным вариантам преодоления кризиса. Условились также, что из Кремля мы потом переберемся на Смоленскую площадь, где поговорим о вещах, которые окажутся за рамками его беседы с президентом. Азиз также пожелал перед отлетом из Москвы встретиться с прессой, что я обещал ему устроить, тем более что его визит в Москву не носил закрытого характера.
5 сентября М.С. Горбачев принял Т. Азиза в своем рабочем кабинете в Кремле. С советской стороны на ней были член Президентского совета А.Н. Яковлев, помощник президента А.С. Черняев, я и переводчик. С иракской – посол в Москве Хусейн и начальник департамента международных организаций МИД Р. Кейси (Э.А. Шеварднадзе в Москве в эти дни не было, чем и объяснялось мое участие в беседе у президента; по принятому у нас протоколу обычно это функция министра).
М.С. Горбачев провел весь разговор четко, целенаправленно и очень органично сочетая доброжелательность к иракскому народу и заботу о будущем советско-иракских отношений с твердостью в отношении неприемлемости аннексии Кувейта и обеспокоенностью линией Багдада. Уже в самом начале беседы он определил ее цель – узнать, появились ли какие-либо новые моменты в позиции Ирака, которые облегчили бы поиск политического урегулирования кризиса. При этом было совершенно ясно сказано, что если Ирак будет конструктивно участвовать в таком поиске, то исход будет один, если нет, то дело примет совсем другой оборот. Между тем конфликт несет в себе большую опасность. Горбачев сказал, что в Хельсинки он будет выступать против военного варианта решения, однако, чтобы такой вариант не возник, нужны конструктивные, реалистичные шаги с иракской стороны.
Однако то, что мы услышали от Т. Азиза звучало обескураживающе: буквально ни одного проблеска реализма и конструктивности. Если отбросить комплиментарную часть и заверения в дружбе и симпатиях к Советскому Союзу, то изложенная им позиция выглядела так (передаю ее суть, используя записанные тогда фразы из монолога Азиза):
ѕ Все в Ираке считали и считают Кувейт составной частью иракской территории, и от этого факта никуда не уйти. Все без исключения правители Ирака поступили бы с Кувейтом так же, как и мы, если бы у них были соответствующие возможности и силы.
ѕ Акция против Кувейта была предпринята потому, что США и союзные им арабские режимы сделали серьезную ставку на крушение Ирака.
ѕ Политический курс Ирака будет продолжать базироваться на инициативе от 12 августа.
ѕ Ни руководство, ни народ Ирака не боятся конфронтации с США. В Ираке вполне уверены в своих силах. Мы не новички в осуществлении руководства страной и в делах международной политики. Мы смотрим вперед, не испытывая пессимизма. Мы уверены, что конфронтация с США в конечном итоге принесет нам успех. Американцы заблуждаются, когда ведут разговоры о возможности проведения так называемой «хирургической операции» против Ирака. Если они решатся на что-либо подобное, то в результате получат долгий и весьма горький для себя конфликт, который может все перевернуть с ног на голову в этом районе земного шара.
ѕ Потенциал ненависти и гнева в Ираке и во всем арабском мире по отношению к США, их произраильской политике достиг критической точки. Все арабы готовы к этой конфронтации. Она может привести к широкомасштабному столкновению по всем линиям. Однако такая перспектива не пугает. Мы – революционеры.
ѕ Мы огорчены тем, как советское руководство реагировало на события в зоне Персидского залива. Мы не расчитываем, что СССР будет защищать Ирак – мы способны сделать это сами. Но мы хотим, чтобы СССР не сводил всю совокупность острых проблем к одному единственном вопросу – кувейтскому и противодействовал американскому экстремизму в военной области. Иракские позиции укрепились бы, если бы СССР поддержал инициативу Саддама Хусейна от 12 августа.
М.С.Горбачев не оставил без комментариев несколько высказываний иракца, но сделал это аккуратно и дозированно, видимо, не желая обострять разговор:
(О Ближнем Востоке) – СССР давно и настойчиво ищет путь к решению важнейших проблем Ближнего Востока, прежде всего палестинской, и арабо-израильского конфликта в целом, сложных переплетений ливанского кризиса. Однако выход до сих пор не найден. Теперь, после содеянного Ираком, задача многократно осложнилась. Найти решение проблем региона стало еще труднее.
(О военном присутствии США) – По сути дела вы дали очень сильные аргументы американцам для наращивания военного присутствия в районе Ближнего Востока и Персидского залива. Просто так
