Канадский журналист, отметив, что военным в ходе наземной битвы удалось достичь за два дня то, чего дипломатии не удалось в течение многих месяцев, не без ехидства спросил: не оправдывает ли это инстинкт военного решения. Ответил ему так: «Мы убеждены, что усилия, которые предпринимал Советский Союз с самого начала, когда после 2 августа возникла ситуация, усилия, которые наше руководство предпринимало после того, как 17 января начались военные операции, а также усилия, которые предпринимались им после начала наземных операций, были абсолютно оправданы – морально и политически. Мы стремились как можно скорее принести мир на земли Кувейта и Ирака, разумеется, при условии выполнения резолюций Совета Безопасности. Военные методы разрешения конфликтов, разумеется, очень и очень радикальны. Они могут порой резко ускорять ход событий. Вопрос, однако, упирается в то, какую цену при этом приходится платить за тот или иной успех. А цена высока, потому что она выражается в человеческих жизнях. В этом смысле мы всегда главный упор делаем на тех возможностях, которые открывают дипломатия, политическая работа. И, как вы знаете, советское руководство, президент СССР М.С. Горбачев действительно очень много делают для того, чтобы приблизить час восстановления независимости и суверенитета Кувейта».
Непростой в той ситуации вопрос подкинул мне венгерский журналист, спросивший, не считает ли советское руководство важным разоружить иракскую армию, как это произошло с Германией после Второй мировой войны. Мой ответ был таким: «В настоящее время очень трудно судить о том, в каком состоянии находятся вооруженные силы Ирака. Но если вчитаться в резолюции Совета Безопасности, изучить мандат, который в них сформулирован, вы не найдете там никаких положений, которые касались бы каких-либо ограничений в отношении Ирака. Этим на данном этапе нам всем и нужно руководствоваться. Бесспорно, что Советский Союз – это ни для кого не секрет – выступает за то, чтобы Ирак в послекризисный период занял достойное место в регионе. На наш взгляд, если занять такую позицию, когда к Ираку, к иракскому народу стали бы относиться как к изгою, то это было бы серьезным просчетом, потому что это порождало бы как раз те настроения, которые бы и стали питательной почвой для всякого рода реваншистских настроений. Мы хотим видеть Ирак сильным, миролюбивым и процветающим государством. Точно так же, как мы хотим, чтобы миролюбивыми, процветающими и сильными были и его соседи».
Было много и других вопросов и, соответственно, моих ответов, но завершая пресс-конференцию, я еще раз выразил надежду на то, что будет проявлен предельно ответственный подход со стороны участников многонациональных сил, и прежде всего со стороны тех, кто представлен в этих многонациональных силах наиболее крупными воинскими контингентами, для того чтобы принять единственное правильное в нынешних условиях решение – решение о завершении военных действий.2
В Багдаде тянут до последнего… и капитулируют
В этот и последующие дни мне пришлось много заниматься Советом Безопасности, куда в значительной мере сместилась политическая работа по прекращению войны. На состоявшемся по нашей инициативе в ночь с 25 на 26 февраля официальном закрытом заседании Совета Безопасности Ю.М. Воронцов проинформировал членов Совета о существе обращения С. Хусейна к президенту СССР и предложил принять решение о прекращении огня. Но необходимой поддержки предложение не получило. Рассмотрение вопроса было поэтому продолжено на неофициальном заседании, где окончательно стало ясно, что обращение С. Хусейна к советской стороне считается недостаточным – нужно прямое обращение к Совету Безопасности, причем требуется официальное согласие Ирака со всеми 12 резолюциями Совета, а не только первой из них. Так считали не только США, Англия и Франция, но и большинство членов Совета, а также ведущие арабские участники МНС.
Как уже бывало в прошлом, обстановку в Совете Безопасности и на этот раз подпортила сама иракская сторона. Ее представитель при ООН Анбари упорно продолжал отказывать Кувейту в статусе суверенного государства, настаивая, что это всего лишь «географическое понятие». А говоря о позиции правительства Ирака в отношении урегулирования конфликта, он не шел дальше известных шести пунктов, оглашенных Азизом в Москве, хотя с тех пор военные события уже ликвидировали по сути их основу – добровольный вывод иракских войск из Кувейта.
Но дело было даже не столько в отстававшей от жизни позиции иракского представителя при ООН, хотя и она основательно выбивала почву из-под наших стараний в Совете Безопасности прекратить огонь. Главным препятствием явилось выступление 26 февраля по багдадскому радио самого Саддама Хусейна. Джордж Буш назвал это заявление «возмутительным». Приведу для ясности лишь один пассаж из речи арабского лидера: «О доблестные иракские мужчины, о славные иракские женщины! Кувейт есть часть вашей страны, отторгнутая от нее в прошлом. Обстоятельства сегодня повелели так, что Кувейт останется в том состоянии, в каком он останется после вывода наших сражающихся сил из него… Иракцы будут помнить и не забудут, что 8 августа 1990 года Кувейт стал частью Ирака законно, конституционно и фактически… Каждый должен помнить, что ворота Константинополя открылись перед штурмующими мусульманами не с первой попытки…»3
Как видит читатель, там не было и намека на отказ Багдада от притязаний на Кувейт. По существу утверждалось обратное: дайте, мол, только срок, и Кувейт снова будет иракским, как когда-то христианский Константинополь пал в конце концов под ударами турок. Это заявление и общий задиристый тон речи – там ситуация подавалась как победная для Ирака, а иракцы призывались праздновать победу над коалицией из тридцати государств, дали президенту США повод заявить, что коалиция будет продолжать осуществлять военные действия с прежней интенсивностью.
Поскольку обстановка в Совете Безопасности вокруг прекращения огня складывалась тупиковая, Москва через посла СССР в Багдаде честно проинформировала о ней иракское руководство. Но нужных решений оно опять не приняло. Там предпочли пойти лишь на частичную подвижку. В ночь с 26 на 27 февраля Азиз и Хаммади попросили наше посольство передать иракскому постпреду при ООН письмо Азиза на имя Генерального секретаря ООН и председателя Совета Безопасности (им в феврале был представитель Зимбабве), где говорилось, что полный вывод иракских войск из Кувейта будет завершен в течение нескольких часов и что Ирак согласен наряду с резолюцией 660 выполнить еще две резолюции СБ – 662 и 674, но при условии принятия Советом резолюции о немедленном прекращении огня и признания утратившими силу свои резолюции 661, 665 и 670. Одновременно поступило обращение Саддама Хусейна к президенту СССР с просьбой предпринять самые энергичные меры для прекращения огня. При этом отмечалось, что решение об упомянутом признании Ираком резолюций Совета Безопасности принято, в том числе, и в «знак уважения к Советскому Союзу», его усилиям по восстановлению мира. Такая констатация, конечно, была приятным контрастом по сравнению с полугодом критики со стороны Багдада линии Советского Союза в кувейтском кризисе. К сожалению, конъюнктурность этого реверанса не вызывала сомнений.
Откликаясь на просьбу Багдада, его обращение к Генсекретарю ООН и председателю СБ было передано адресатам через постпреда Ирака со всей возможной быстротой, но, как и следовало ожидать, это новое обращение эффекта не возымело. Попытка Багдада торговаться с Советом, ставить ему условия была решительно отклонена. Председатель Совета вновь попросил СССР сообщить Багдаду, что требуется безоговорочное признание им всех без исключения 12 резолюций СБ. Это мы и сделали, испытывая понятную досаду по поводу того, что каждый час промедления увеличивает масштабы поражения Ирака. На третьи сутки после начала операции уже нельзя было больше говорить об оганизованном сопротивлении иракских вооруженных сил. Оно рухнуло по всему фронту. МНС стали полным хозяином положения, причем американские войска уже заняли примерно 15 процентов иракской территории.
Видимо уяснив, что деваться некуда, что война проиграна и что продолжение союзниками наступательных операций может привести иракский режим к полному краху, Багдад подчинился требованиям Совета Безопасности. Вечером 27 февраля постпред Ирака Анбари передал председателю Совета Безопасности новое письмо Т. Азиза. В нем было сказано: «Имею честь официально информировать Вас, что правительство Ирака согласно полностью выполнить резолюцию Совета Безопасности ООН 660 и все последующие резолюции Совета». Министр просил информировать об этом членов СБ и распространить письмо в качестве официального документа Совета Безопасности.4
В Москве была ночь (с 27 на 28 февраля), когда Дж. Бейкер позвонил А.А.Бессмерных и сообщил, что с учетом согласия Ирака выполнить все резолюции Совета Безопасности и состоявшегося освобождения Кувейта многонациональные силы прекращают с 8 часов утра по иракскому времени военные действия
