принимать пищу.
Буксировка домой в Лервик была действительно очень медленной, в значительной степени это было связано с обрывами и заменами буксирных тросов. В конце концов буксирный трос был прикреплен к запасному подъемному устройству перископа, но это не дало увеличения скорости хода. Питер Филип и его экипаж получили много дополнительных сложностей, связанных с ухудшением погоды и неполадками в самой лодке.
К 3 октября, после того как они в течение трех дней восстанавливали свои силы, Хадспет и Энзер решили вернуться на свою лодку, освободив матроса и механика из экипажа Филипа. Этот обмен был произведен, и походный экипаж, состоявший из трех офицеров, управлял лодкой в течение целого часа, когда на «Стабборн» получили приказ флаг-офицера подводного флота. Согласно ему, весь экипаж «Х-10» должен был быть переведен на «Стабборн», а сама «Х-10» должна быть затоплена. В скором времени Шетлендские острова могли быть застигнуты бурей, при этом ожидался шторм до восьми баллов. Риск потерять троих храбрецов при обрыве буксира был слишком велик, чтобы быть оправданным.
В 8.30 вечера трое офицеров были переведены на борт «Стабборн» и Х-лодка была затоплена. Им предстояло пройти еще четыреста миль.
«Я должен был перейти на лодку на резиновой шлюпке, – писал Хардинг. – Море было неспокойным. Я прибыл на лодку и забрал пару ботинок, которые хотел взять, но, конечно, я должен был оставить там все остальные мелочи, которые каждый из нас набрал на борту. Непосредственно перед тем, как мы покидали лодку, кто-то подтолкнул меня на ее горб. Дальнейшее сопровождалось тяжелыми усилиями, я помню, сколько смеха вызвало мое передвижение с палубы лодки вниз. Так случилось, что, прыгая в шлюпку, я поскользнулся и оказался наполовину на ее резиновом борту, наполовину в воде. В своей перегруженной одежде я, скорее всего, «пошел бы на погружение», если бы промахнулся мимо шлюпки. Было очень грустно топить Х-лодку, и все мы при этом чувствовали себя довольно неуютно. Однако, пока мы добирались до «Стабборн», мы с большим чувством пропели «Трое в лодке». Вернувшись на борт большой подводной лодки, мы все выпили, и это было для нас окончанием операции.
В Лервике нам поменяли субмарины и нас поместили на «Тракьюлент». Путь от Шетлендских островов до Родсея был спокойным и прошел без приключений. У них была хорошая еда: «Тракьюлент», кажется, имела неистощимый запас яиц и бекона. И мы разговаривали. Необходимость молчания, казалось, ушла, и, как только языки развязались, нужно было поговорить о многом».
Когда «Тракьюлент» пришла из Родсея в Порт-Баннатайн, все они оказались на мостике. Их поместили на «Бонавенчур», где ожидал потрясающий прием. Тем не менее их немедленный спуск к обеду в кают- компанию, неумытых, небритых и в походной одежде, вызвал протест одного из офицеров. Это показалось им странным. Но, по справедливости, нужно сказать, что это был один из редких случаев, когда отсутствие понимания между старшими и молодежью, между Королевским флотом и резервом, оказалось причиной некоторых трений.
Вскоре они отправились к берегу на «Варбел». Прием там был еще более восторженным. Они смущенно сокрушались, что вокруг них подняли такую суету, – в конце концов, говорили они, они ведь ничего не достигли.
Глава 18
ПРАКТИКА И ТЕОРИЯ
После возвращения несущих подводных лодок из похода на «Тирпиц» атмосфера в «Вар-беле» определенно разрядилась. Это произошло не только из-за того, что спало наконец напряжение восемнадцати месяцев ожидания, но и потому, что дальнейших оперативных планов пока не намечалось. Реальной причиной было также то, что большое количество уже обученных экипажей Х-лодок было переведено в состав службы общего назначения.
К концу сентября 1943 г. в Лох-Стривене и на базе гидропланов было собрано значительное число людей, уже прошедших все фазы обучения и тренировок и удерживаемых только ограниченными возможностями «Х-3» и «Х-4». Новых поставок Х-лодок не ожидалось в течение ближайших нескольких месяцев. Так что часть зимы им предстояло провести на крейсере, эсминце, фрегате или корвете. Все то время, когда шла подготовка атаки на «Тирпиц», и время последующего вынужденного безделья экипажей карликовых подводных лодок экипажи чариотов, остававшиеся в водах метрополии, большую часть времени, напротив, были заняты. Проводились опыты с целью приспособить летающую лодку «сандерленд» для переноса под фюзеляжем двух чариотов. Предполагалось, что доставка машин и экипажей в намеченный район таким способом дает очевидное тактическое преимущество. Казалось, испытания прошли удовлетворительно на каждом этапе. Однако не было сделано никаких попыток оперативного использования этой новой техники.
24 сентября, через тринадцать дней после отправки шести карликовых лодок в Альтен-фьорд, четыре чариота и двенадцать членов их экипажей покинули базу HHZ на «Алекто». В Люнни-Во, на Шетлендских островах, они встретились с торпедным катером 675, оснащенным шлюпбалками для того, чтобы нести два чариота, любые из прибывших четырех. Затем последовало несколько дней интенсивных тренировок и обучения новой для торпедных катеров тактике.
Оперативный план состоял в том, чтобы британский агент, снабженный рацией ближнего действия, концентратами и другими необходимыми вещами, высадился с гребной шлюпки норвежского типа на маленьком островке в виду гавани Аскфолл, в семидесяти пяти милях к северу от Бергена. Катер 675 подошел бы к соседнему входу, закамуфлированный сетями и прочими атрибутами. Поддержка связи должна была вестись непрерывно на частоте волны агента. Если обстановка позволяла добиться цели, чариоты могли быть спущены в наиболее подходящем месте и двигаться согласно инструкциям агента.
В реальности операция стала успешной только отчасти, причем успех был отнюдь не в запланированной части сценария. Командир торпедного катера счел, что погода слишком плоха, учитывая то, что катер перегружен, но все же решил продолжить операцию. Агент был высажен и добрался до условленного места. Но вскоре после этого сомнительно выглядевшее рыболовное судно, двигавшееся к нужному району моря, вызвало подозрение. Ситуация резко ухудшилась после трех отдельных, но яростных атак вражеских самолетов. В ходе боя один «фокке-вульф» упал в море, а один «мессершмит» был сильно поврежден. Потери на борту торпедного катера также были серьезными – тринадцать человек из сорока четырех. С ранеными на борту, находившимися в тяжелом состоянии, двумя вышедшими из строя двигателями из четырех и разбитым компасом пришлось оставить агента и ковылять домой. Обратный путь занял восемь опасных и беспокойных часов.
Пять дней спустя другой торпедный катер вернулся, чтобы забрать агента. Идя назад на Шетлендские острова, он атаковал торпедами и потопил большое торговое судно. Таким образом, сбитые самолеты и торпедированный корабль явились некоторым положительным результатом операции, даже при том, что судьба не позволила чариотам добраться до врага. Затем подобные действия были предприняты в ноябре, но по-прежнему без успеха. В двух случаях помешали сильные снежные бури и штормовая погода, в одном – нарушение радиосвязи, а главное – не было достойных целей. Состояние береговой линии снижало до нуля возможность последующей высадки и спасения, и наконец решено было прекратить все действия в норвежских водах до окончания зимы.
Некоторые чариотеры были прикомандированы к другим службам, но многие продолжали обучение и тренировки. Весной и в начале лета они делили «Бонавенчур» и базу HHZ с экипажами карликовых подводных лодок. Так вышло, что сублейтенант Джим Уоррен и гардемарин Джимми Бенсон[65] отправились на север вместе, на одном поезде. Первый работал на чариотах и недавно начал свою карьеру в качестве машиниста, в звании петти-офицера. Второй был приписан к резервному экипажу Х-лодки.
Чариоты, размещавшиеся на «Бонавенчуре», принадлежали к типу «Марка-2», на котором номера первый и второй сидели на корме, убрав ноги внутрь машины. В течение лета с чариотами произошли два несчастных случая, оба на расстоянии пистолетного выстрела от квартердека «Бонавенчура». Второй из них, произошедший с сублейтенантом резерва Королевского флота К.В.Ф. Харрисом, оказался гибельным. Он был номером первым на чариоте, атаковавшем «Бонавенчур». Его номер второй сообщил, что несчастье, видимо, было вызвано тем, что скорость, вместо того чтобы снизиться при подходе к массивному скуловому килю корабля, внезапно возросла. Несчастный номер первый принял на себя всю тяжесть удара, усиленного к тому же работой двигателя и жесткостью металла. Применив все возможное искусство, матрос
