Ночью мы столкнулись с конвоем. Мы должны были вертеться взад и вперед, чтобы не столкнуться с тем, что, как нам казалось, было десантным катером, который шел очень медленно. Мы были очень рады, когда наконец рассвело. Потом мы попили воды и прикончили плитку шоколада и банку солонины.
На рассвете мы увидели, что небо слегка хмурится и никакой земли вокруг нас нет. Мы мало гребли и много дрейфовали. В течение всего утра над нами пролетали то наши ВВС, то немецкие истребители. Видимо, ни те ни другие нас не заметили, несмотря на то что первым мы усиленно махали.
Больше ничего особенного до вечера не происходило, а вечером прошел небольшой дождь. Нам удалось набрать немного воды в наши непромокаемые шелковые карты, но к следующему утру наши глотки совсем пересохли, и мы не чувствовали языков, которые начали уже распухать. К этому времени мы были совсем истощены и не имели понятия о нашем местонахождении. Я с неохотой был вынужден поменять курс к востоку, так что в результате, когда облака после полудня рассеялись, мы смогли увидеть материковый итальянский берег. Мы были уверены, что прошли достаточно далеко на юг, чтобы оказаться на территории, занятой нашими собственными войсками, так что мы гребли к берегу весело, чтобы высадиться примерно к файф-о-клоку.
Все выглядело пустынным, пока мы не обнаружили по соседству городок и примерно через десять минут не встретили маленького мальчика. Он сказал нам, что мы находимся около Форти-де-Марми, по моей карте он был всего-то в тридцати пяти милях от Специи. Мы были разочарованы.
Мальчик привел нас к своему дому, хозяйка была согласна нас приютить, но трое или четверо ее домочадцев возражали против этого, говоря, что если нас обнаружат, то их всех расстреляют. К этому времени собралась целая толпа народу, и хозяин дома, должно быть, решил, что будет менее заметно, если он нас примет, а не будет спорить об этом с женщинами на пороге. Как только мы вошли внутрь, появились вино и хлеб с сыром. После того как мы поели, нам дали старую штатскую одежду, в которую мы переоделись, упаковав военную форму в старый мешок. Поздно ночью проводник повел нас через притихший город и по холмам, пока мы не добрались до здешних партизан.
Берей и Лоуренс завершили трапезу. Когда Каузер закончил рассказывать свою историю, они свернулись на земле, на подстилке из мягкого дерна, и спали долго и крепко. Они встретили вновь своих людей, с которыми можно было разделить судьбу.
Так для четырех чариотеров начался шестинедельный период, проведенный среди итальянских партизан, в течение которого они подвергались многим необычным испытаниям, рисковали, радовались, принимали участие в захватывающих нападениях, встречали интересных людей. Среди последних были и дезертиры из 10-й итальянской подводной флотилии, которые сказали им, что торпеда и резаки для сетей, принадлежащие Каузеру, были найдены рядом с молом, что люди, атаковавшие «Больцано», расстреляны и что на надстройке «Гориции» установлены постоянные сторожевые посты. Потом они встретились с летчиком Роулендсом из Королевских ВВС, который передал им информацию, что им нужно двигаться через линию фронта и что дорога, идущая на север от Лукки к перевалу Бреннер, заминирована по обе стороны, и если подорвать линию электропередачи, то путь будет на некоторое время заблокирован. Но это – другая история.
А сейчас нам важно возобновить контакт с нашими героями.
Утром 10 августа Конрад Леонард Берей, Бер-мондсей, Лондон, петти-офицер, кок Королевского флота, официальный номер Р/МХ 49845, перешел через линии немецких войск, чтобы соединиться с британскими силами. Это произошло на реке Арно, до которой он добрался после отбытия из Лукки. Машинист К. Лоуренс, пытавшийся перебраться вместе с ним, был ранен ручной гранатой, брошенной немецким часовым, и попал в плен. Через двадцать четыре часа такая же попытка была предпринята сублейтенантом резерва Королевского флота Малькольмом Каузером и матросом Смитом, которые также были взяты в плен.
Глава 22
ДЕНЬ «D»[72]: ВПЕРВЫЕ НА ТОЙ СТОРОНЕ
В феврале и марте 1944 г. была проведена отправка двух Х-лодок в их законный дом – форт Блокхаус. «Х-20» и «Х-23» под командованием Кена Хадспета и лейтенанта Джорджа Хонора (резерв Королевского флота) были откомандированы для оперативной службы в Канале. Их пригласил командир 5-й флотилии подводных лодок контр-адмирал Р.Б. Дарки (член ордена Бани, кавалер ордена «За выдающиеся заслуги»). Для него прибытие этих судов стало заметным событием, поскольку он был близко связан с самым началом возникновения идеи, воплотившейся впоследствии в 12-ю флотилию подводных лодок, и было вполне естественно, что он должен был испытывать восхищение при виде возвращения потомка к своему родительскому дому. Кроме того, он, как адмиралы Хортой и Барри, также служил в 12-й флотилии субмарин в годы Первой мировой войны.
Лодки должны были работать в составе СОРР (Объединенная операция лоцманских команд). Работа, которая планировалась, включала два разных мероприятия, каждое из которых требовало двух или трех участников СОРР, при том что каждая лодка не могла вместить более пяти человек сразу. Лодки должны были доставлять лоцманов к тому участку побережья, который намечался для будущего вторжения. Это была первая задача. Для этого следовало сделать промеры крутизны береговой полосы, выявить береговые препятствия – имеются ли они и каков их характер. Во-вторых, лодки должны были служить навигационными знаками для первых единиц высаживающихся армейских подразделений.
«Х-23» прибыла на несколько недель позже своей компаньонки. Это опоздание, как оказалось, стало ударом, от которого она так и не смогла оправиться полностью, так как для Хадспета основные работы начались непосредственно перед днем «D». Для Джорджа Хонора и его экипажа эти недели прошли интересно. Были небольшие задания, которые Х-лодка выполняла согласно живучему, хотя и труднообъяснимому определению – «на высшем уровне». Были большие оперативные учения, вплоть до полномасштабных тренировок, включая репетицию действий на каждом этапе.
В первые недели «Х-23» вместе с другими судами успешно участвовала в выполнении задачи, имеющей условное название операция «Почта». Был обследован участок Арроманш на побережье Нормандии для выяснения характера берега. Количество и качество информации, собранной в море за несколько дней, было вполне удовлетворительным. Действительно, при этом было получено много ценных сведений, и, поскольку адмиралтейство не желало рисковать и открывать немцам, что сверхмалые подводные лодки работают в Канале, операций подобного типа больше не планировалось.
Поскольку приближался конец мая, делались последние приготовления к акции высадки на побережье. Формула СОРР теперь была изменена, поскольку работа представляла собой уже не военную разведку, а разметку берега. Первоначально предусматривалось, чтобы в каждой лодке находилось по три работника СОРР, при этом из команды оставались только командир и первый лейтенант, для сопровождения и управления лодкой. При проведении разметки берега было решено, что двух работников СОРР будет достаточно и к первоначальному экипажу смог присоединиться механик машинного отделения.
Утро и день пятницы 2 июня были свидетелями большого оживления вокруг двух маленьких судов. Убирались все принадлежности, необходимые для боевых действий. В прошлом это стало бы значительной проблемой, но использование специально разработанных парусиновых упаковочных мешков и устранение всего лишнего позволили ее решить. В основном люке было помещено двенадцать люфтваффовских баллонов. Их полная вместимость гарантировала дополнительное количество кислорода, в придачу к обычным встроенным баллонам Х-лодки. Кроме того, имелся тройной комплект снаряжения британских Королевских ВВС, резиновые лодки, два портативных радиомаяка, автоматы «Стэн», специальные легкие скафандры, три импульсные лампы с батареями и восемнадцатифутовые телескопические антенны, несколько тугих мотков веревки для замеров целей и несколько револьверов с кучей патронов. Все это было размещено внутри.
Очень много необычного оборудования располагалось также за бортом. Это были дополнительные камеры плавучести, помещенные между бортовыми грузами, и большие плавучие буи, пристроенные по правому и левому борту. Два маленьких якоря CQR были упрятаны в кожухе, от носа до кормы протянулись леера и закрепленная восемнадцатифутовая мерная рейка. В корпусе был установлен эхолот, и, что еще более изолировало первого лейтенанта от его непосредственной работы, репитер гирокомпаса был выведен на палубу. Все это было похоже на плавучий товарный склад, который за несколько лет ничего не продал.
Первоочередной обязанностью СОРР было точное установление местоположения лодки, что, при
