женой… Ты такая красивая… Просто дух захватывает. Ты стала еще красивее, чем прежде. – Голос мужчины сорвался на охрипший страстный полушепот, руки властно скользнули по пушистым волосам, изгибу хрупкой шеи, тонкой линии спины… – Каким же я был слепым дураком, что не замечал этого… Давай вернемся в номер… Я так соскучился по тебе…
– Да… – прошептала Надежда, прижимаясь к мужу, раскрываясь ему навстречу, как истосковавшийся по влаге росток обнажает трепетные листья под струями теплого ливня. – Да, да…
– Дрянь! – прошептал Алекс, когда шаги смолкли. – Сука… Ненавижу! Что б вы сдохли оба! – выкрикнул он вслед и, подняв первый подвернувшийся камень, с силой швырнул в воду.
– Твою мать! – донеслось в ответ. – Кто там кидается?
Последовавшие вслед выражения могли бы здорово пополнить русский разговорник любого иностранца. Но Алексу было не до того. Ноги сами понесли его к бару.
– Эй, – ужаснулся Али, – что случилось? На тебе лица нет.
– Налей чего-нибудь покрепче.
– Перестань! Ты же не умеешь пить. Хочешь снова влипнуть в историю?
– Отвали! – заорал Алекс. – Ты бармен, я клиент. Понял? Делай, что говорю!
– О'кей, – сухо произнес глубоко обиженный Али.
В этот момент кто-то крепко взял Алекса за локоть. Он обернулся. Перед ним стоял управляющий.
– Снова решил устроить пьяный дебош?
– Это вас не касается, – сказал Алекс, пытаясь высвободиться, но пальцы бывшего босса были на редкость цепкими.
– Нет, – категорично заявил он, – в этом отеле меня все касается. Ну-ка, присядем…
Было в облике и интонации управляющего нечто, заставившее Алекса подчиниться.
– Ступай домой и не отсвечивай здесь, – тихо, но твердо произнес господин Касли, четко выговаривая слова, отчего они казались значительнее и весомее. – Ты же не хочешь, чтобы у женщины были неприятности?
– Послушайте, – тяжело дыша проговорил Алекс, – есть вещи, которые вам трудно понять… Но я люблю ее, я буду за нее бороться…
– Мальчишка! – переходя на свистящий полушепот, вдруг взорвался управляющий, а вечная маска бесстрастности на его лице внезапно сменилась негодованием. – Любовь не может быть эгоистична! Женщина сделала выбор, ты должен отнестись к нему с уважением! Научись проигрывать с достоинством, как подобает мужчине! А напиваться и устраивать сцены низко и глупо! Да, – повторил он убежденно, – низко и глупо.
Необычный монолог управляющего подействовал на Алекса как ледяной душ. Он опустил голову.
– Наверно, вы правы, – проговорил он после паузы. – Впрочем, как всегда. Могу я попросить у вас сигарету? Мои закончились.
Господин Касли молча достал массивный портсигар. Алекс нерешительно взял одну, жадно затянулся, закашлялся.
– Крепкая? – участливо, как ни странно без тени иронии, поинтересовался управляющий.
– Хорошая. Я к таким не привык. – Алекс затянулся вновь. Сигара имела терпкий вкус свежесваренного черного кофе.
– Курортный роман тем и хорош, что должен закончиться. Это – миф. Красивая сказка для взрослых, не более. Не любовь, а иллюзия любви. Не страсть, а имитация страсти. Это – театр теней. Тебе показывают растопыренные пальцы, призывая поверить, что это ангельские крылья. Это игра. Ты нарушил правила. И поплатился за это.
– Для меня это не было игрой.
– А на что, позволь спросить, ты рассчитывал? – В голосе управляющего прорезался легкий сарказм. – Что она бросит умного, надежного, обеспеченного мужа ради твоих прекрасных глаз? Даже если вообразить всего на секунду невероятное, что это произошло… Вы же не просто разные – полярные! Иностранка, иноверка… Все эти рассуждения о всеобщем равенстве душ – чушь. Демагогия. Вы воспитаны не просто в разной среде—в разных мирах! Что тебе хорошо, ей – смерть. Это все равно что искать себе подружку с Марса. То, что заложено с молоком матери, не искоренит никакая философия. Жизнь-борьба возбуждает лишь первые три дня, а дальше вы или разбежитесь, или… – управляющий тонко усмехнулся, – кто-нибудь кого-нибудь убьет.
– Почему, – задумчиво спросил Алекс, – такие, как вы, всегда правы? Всегда победители? С этим что, родиться нужно? Вы можете ответить?
Алексу показалось, что впервые за три года взгляд управляющего потеплел. Впервые он смотрел на Алекса как на равного. Господин Касли усмехнулся, вытащил другую сигару, многозначительно повертел в руке.
– Если тебе предложат выбирать между одной «гаваной» и пачкой твоих «LM», что ты предпочтешь?
– Не знаю, – замялся Алекс. – Это важно?
– Это – ответ. В Древней Греции жил философ по имени Сократ. Перед входом в его школу висела табличка со словами: «Загляни в себя». Понимаешь? Только познав, насколько твои возможности соответствуют устремлениям, тебе откроется истина. Ты уже не слуга, но еще не господин. Поразмысли об этом на досуге, Селами Аванди.
– Я все время думал, вы – гениальный управляющий. Почему бы вам не заиметь собственный отель?
Господин Касли поморщился:
– Зачем? Слишком много мороки. Иногда, если дело обещает прибыль, я выступаю в качестве поручителя. Но не более. Из тебя еще может что-нибудь получиться. Если будешь работать над собой, а не гоняться за химерами.
Управляющий поднялся, и Алекс понял, что разговор по душам закончен.
– Загляни в себя… – задумчиво повторил Алекс. Поднялся, снова подошел к стойке.
Бармен демонстративно отвернулся.
– Ладно, – примирительно сказал Алекс, – извини.
– Что желаете, господин Аванди? Водка? Джин? Коньяк?
– Ну, перестань, – покаянно попросил Алекс. – Давай поговорим…
– Пошел ты…
– Уже иду. Слушай, если тебе предложат выбор между одной «гаваной» и пачкой «LM», что предпочтешь?
– «Мальборо», – отозвался бармен. – Делай заказ или ступай к черту, клиент.
– Слушай, мне что, всю ночь перед тобой извиняться? – вспылил Алекс. – Друг ты или задница?
– Придумай что-нибудь третье.
– Ты прав, – вздохнул Алекс. – Что-нибудь третье… На этот раз прав ты.
Вечером, сидя в пустой комнате на скрипучей кровати, Алекс все-таки набрал номер ее телефона. Зная, что это глупо и бессмысленно. Но кто хоть раз не пытался обмануть себя на час, на минуту, на миг? Когда в самых сокровенных тайниках сознания продолжает пульсировать, не давая покоя, заставляя совершать не поддающиеся логическому объяснению поступки, заклинание: «А вдруг…»
Трубку сняла Надежда. И, услышав настороженное «Алло», он забыл все правильные слова, что так долго и упорно складывал в ровные цепи.
– Это я… – выдохнул Алекс.
– Вы ошиблись. – Голос на том конце дрогнул. Затем звенящую тишину разорвал омерзительный зуммер частых гудков.
Женщина сделала выбор.
С улицы донесся веселый гомон. Около забора зашелся в заливистом лае склочный хозяйский пес.
Днем на пляже все выглядит иначе, нежели ночью. Солнечный свет, прогнав романтический полумрак, с беспощадностью натуралиста выставляет напоказ бесформенные тела в крикливых купальниках, блеклые губы, отвисшие груди, потные животы, целлюлитные бедра, оплывшие колени.
