Огненное пойло моментально бросилось из желудка прямо в голову Фролова.
Выхватив пистолет, он пальнул в грязное небо:
– Вон из машины, уроды!
Компания выкатилась на шоссе, как горох.
– Стоять здесь! – проревел Фролов, – вон, свою в залог оставляю. Через час верну. Можете сесть, погреться, – он швырнул чуть не плачущему водителю ключи.
– Ты за это ответишь! – истерично выкрикнул тот.
– Сопли подбери, Казанова.
Фролов заскочил в «Эскорт» и втопил педаль «газа».
– Где Лена?
– А твое какое дело? Ты больше не будешь с ней спать. И никто не будет, понятно?
– Что ты с ней сделал, извращенец, сукин сын?! Где она? Лена! Лена!
«Залитый солнцем подиум пролегал посреди изумрудной лужайки в окружении шумно-зеленого леса. Первой, задорно улыбаясь, покачивая бедрами, шла Юлька. За ней, сдержанная и грациозная, Ада. А Лена последняя. Что это за коллекция? Платья ослепительно-белые, девственно-чистые, невесомые, как облака… Они свадебные? А в партере, довольные и счастливые, среди прочих, сидят Марина и Антон, Маслов и тот рыжий опер, Олег и даже сердитый майор…
Но тут появляется Димка и почему-то кричит ей:
– Лена! Лена! Очнись!»
Знакомый голос долетел до полусонного сознания замерзшей девушки. А затем – снова этот звук… Как лопнувшая покрышка. Или выбитая пробка от шампанского… Или выстрел…
Она встрепенулась и, вскочив на застывшие ноги, кинулась обратно:
– Дима! Димочка! Я здесь!»
Жгучая боль обожгла плечо, отбрасывая назад. Дмитрий покачнулся, но устоял.
– Что, получил? – ухмыльнулся Ник. – Понравилось? Это только начало. Я продырявлю тебя, как дуршлаг. Отправляйся к Крылову. Вам там будет весело вдвоем…
– Нет, Ник, не надо, пожалуйста! – Лена медленно шла навстречу. Фаянсово-голубая, как Снегурочка. На ее губах, бровях и ресницах мерцал иней. – Я уеду с тобой. Куда скажешь. Прямо сейчас. Сделаю все, что захочешь. Только не убивай его. Пожалуйста.
– Лена, замолчи! – Зачем ты вообще здесь, с этим… – Дмитрий рванулся вперед, забыв о боли. – Ты так простудишься! Иди в машину!
– Стоять! Заткнитесь оба! – лицо Ника исказилось. – Ах, какая трогательная сцена! Прямо Ромео и Джульетта… – Пистолет заплясал в его руке, поворачиваясь то к Дмитрию, то к девушке. – Кто там преставился первым, не помните? Но я джентльмен, не могу отказать даме в просьбе. – Ты, – он ткнул дулом в сторону Лены, – и вправду, ступай к его машине. А ты – он повернулся к Дмитрию, – дашь мне ключи от нее. Жизнь или авто – неплохой выбор, не так ли? Ну, доставай, мать твою!
«Уходи! – Умолял взглядом Дмитрий застывшую девичью фигурку. – Беги! Спасайся!»
– Хватит копаться! Давай быстрее! – Хлестнул повелительный окрик Ника.
– Вот. – Дмитрий вытащил ключи, надетые на металлическое колечко с брелоком сигнализации и, нацепив на кончик среднего пальца, вытянул руку вперед. – Подойди и возьми. У нищих слуг нет.
Скривив губы, Ник сделал шаг.
Дмитрий никогда прежде не задумывался, какого цвета глаза у смерти. А вот теперь узнал. Они – темно-фиолетовые, туманно-безумные, непроницаемые, как ночные воды Яузы. Страха не было. Лишь сожаление, что все заканчивается так быстро и глупо. Что потерял целых шесть лет счастья. Что не обнимет горячее маленькое тельце первенца. Подумал и о родителях, о том, что будет им больно. И о сестренке Дашке, которая давно Дарья Сергеевна, и о шебутных ее ребятишках – племянниках, и даже о том, что поспеет летом на даче смородина… И еще десяток милый мелочей, из коих и складывается мозаика-жизнь, промелькнул в его голове в тот самый момент, когда ключи, покачнувшись на кончике его среднего пальца, будто усомнившись в правильности решения, прощально блеснув железными боками, соскользнули в глубокий снег.
– Ах, – сказал Дмитрий, усмехнувшись в лицо Нику, – Какая досада.
– Скотина, – дохнув сладковатым дымом, прошипел Ник, – Я не люблю, когда играют не по правилам. Сейчас я тебя прикончу… – Он ткнул Дмитрия пистолетом в простреленное плечо.
Не устояв, Дмитрий упал на колени, но, превозмогая боль, выпрямился и, насмешливо глядя палачу прямо в расширенные зрачки, выплюнул ему в лицо:
– Пошел ты… Урод. Торчок вонючий. Лена никогда не станет твоей. Она любит меня, а я – ее. Лучше сам застрелись.
– Все, – прохрипел Ник, – ты мне надоел… – Ледяное дуло коснулось кожи на виске Дмитрия. – Сейчас я проделаю в твоей голове маленькую дырочку. Вот здесь…
– Брось!
Оба мужчины оглянулись на окрик. Лена держала в руках ружье, нацелив на Ника.
– Перестань! – усмехнулся он. – Мы это уже проходили. Ты не выстрелишь. Ты же, кажется, даже против смертной казни, не так ли? И про заповедь «Не убий!» снова забываешь… Так нельзя. Надо или верить по-настоящему, или не верить вовсе. Вот я верю, что выстрелю, а ты – нет…
«Господи, прости,» – прошептала Лена, ловя дрожащей палочкой-мушкой ненавистное лицо. Она поняла, что сделает ЭТО. Ради Димки. Ради себя и их будущего, и будущего их неродившихся пока детей, которых непременно будет двое или трое…
Оглушительный хлопок разодрал тишину. Самый оглушительный в мире.
Ник изумленно посмотрел на девушку, а затем, нелепо взмахнув руками, опрокинулся на спину. Рука, вздрагивая в конвульсии, продолжала сжимать бесполезный уже пистолет.
Не веря глазам, Дмитрий приподнялся, заглянул в лицо недавнего противника, из которого через маленькое отверстие в виске, быстро уходила жизнь. Он бредил, называя Дмитрия: «Папа», бессвязно пытаясь что-то ему объяснить. На мгновение взгляд его стал осмысленным. Он узнал соперника.
Бескровные губы шевельнулись:
– Ты выиграл. Она – другая… – И сложились в надменную улыбку. Фиалковые глаза почернели и закатились. Навсегда.
– Это же не я… – Прошептала Лена, опустив ружье. – Я не успела…
С пригорка к ним быстро спускался Фролов.
– Ох, адвокат, – произнес он укоризненно. – Вечно ты мне мешаешь работать. – Он озабоченно нагнулся над телом, разжал коченеющие пальцы Ника, вытащил пистолет.
– Он умер? – Вытянув шею, но, не приближаясь, спросила Лена, сквозь выбиваемую зубами барабанную дробь.
– Обижаешь! Что б я с двадцати метров промахнулся! Шли бы вы оба к дому – там «Скорые» приехали.
– А старик-хозяин дачи… жив?
– Да вроде дышит. Ветераны – народ крепкий.
И впрямь, дачный поселок Переделкино наполнился оглушительным воем сирен.
– Вот и наши, – мрачно сказал Фролов. – Не прошло и года. Ща начнется…
– А чего? – закутав девушку в свое пальто, спросил Дмитрий.
– Ну что этого козла укокошил. Вам-то только лучше от этого, я таких парней знаю. Он бы все равно вас в покое не оставил. Полечат их, выпустят, а они за старое… А мне задницу намыливать. По уставу – предупредительный вверх, потом по ногам, а уж после – по рогам… Еще и пистолет не мой, табельный – друга. Если б я за своим проездил…
– Ты мне жизнь спас, – сказал Дмитрий. – Я всегда на твоей стороне.
– Отмазывать, значит, станешь? – усмехнулся Фролов.
– Если понадобится, стану.
– Не держал бы он тебя на мушке, был бы цел, – Фролов с досадой сплюнул в сугроб. – Не выношу, когда в своих целятся. Рефлекс…
Глава 2
