— И что это я тут стою и зря теряю время? — спросил себя Шумов. — Зачем я разговариваю с человеком, которого послал уголовник с тремя судимостями? Не лучше ли мне пойти посмотреть по телевизору канал «Дискавери»? Из жизни животных. Наблюдая за жизнью животных, начинаешь лучше понимать людей.
— Да, — сказал я. — Наверное. Но все-таки...
— Но прежде чем пойти смотреть канал «Дискавери», — перебил меня Шумов, — нужно очистить территорию от посторонних.
И он довольно бесцеремонно ткнул меня стволом в живот.
— Обычно в таких случаях я считаю до десяти, — сказал Шумов.
— А потом? — спросил я, начиная пятиться к воротам.
— А потом делаю один предупредительный выстрел. Хочешь спросить, что потом?
— Нет, не хочу, — я был уже у ворот. — И все-таки... Что мне делать? Может, хоть какой-нибудь совет дадите? Пока еще не начали считать?
— Почему ты думаешь, что я не начал? — удивился Шумов. — Я считаю про себя. Между прочим, уже шесть.
Я поспешно открыл ворота и выставил одну ногу наружу. Голова пока еще была на дачном участке и ожидала совета от крупного специалиста по запутанным ситуациям.
— А что до советов... — Шумов неспешно приблизился ко мне. — Просто старайся жить поспокойнее. Тогда тебе не придется выкупать свою девушку у Тыквы.
— Но это на будущее, — сказал я. — В будущем я постараюсь жить спокойнее, но что мне делать сейчас? Может, выкрасть ее? Или попросить Гиви, чтобы он надавил на Тыкву? Или собирать деньги на выкуп?
— Четыре, три, два, один, ноль, — скороговоркой выпалил Шумов. — Ты уложился.
С этими словами он толкнул ворота, и те захлопнулись, оставив меня на улице. И у меня было не самое лучшее настроение.
— Ну и козел! — громко сказал я воротам, надеясь, что Шумов еще недостаточно далеко отошел. Реакции не последовало никакой, Я сплюнул, развернулся и зашагал в направлении железнодорожной станции. Прошагал я метров пять. А на шестом метре я заметил забрызганную грязью «Тойоту». Я сначала подумал, что она стоит просто так, но на седьмом метре выяснилось, что она перекрывает дорогу. Да не кому-нибудь, а именно мне.
Я решил не нарываться на лишние неприятности и сошел с дороги, двинувшись по узкой тропинке вдоль кирпичной стены, которая ограждала территорию шумовской дачи. Я еще больше возненавидел в этот момент отставного частного сыщика, который отсиживался за этой стеной в обществе спутникового канала «Дискавери», в то время как я был вынужден шлепать по грязи, потому что «Тойота» выглядела чересчур подозрительно.
Но и тропинка меня не уберегла, потому что от судьбы не убежишь, а забрызганная грязью «Тойота» и была в эти минуты моей судьбой. Я понял это, когда из машины вылезли трое, один из них пристально посмотрел на меня и утвердительно кивнул. До меня донеслось:
— Это он, сто процентов.
Я бы мог сказать в его адрес то же самое, потому что это был он, сто процентов, — треугольная рожа из «Интуриста», еще один охотник за Лехой Мухиным. Только как это он меня выследил?! И на кой я ему сдался?!
Впрочем, это все были вопросы второстепенные, потому что, как только треугольная рожа кивнула своим подручным, те сорвались с места и кинулись за мной. Ну просто как охотничьи псы.
Охота началась.
2
Только охота бывает разная. Бывает охота на зайца — это когда гончим одно удовольствие завалить жертву и вспороть трепыхающееся тело. А бывает охота на медведя, когда трудно понять, кто здесь жертва, когда под ударами трещат кости гончих и разлетаются их сломанные, визжащие от боли тела.
Учитывая, что последний год я зарабатывал на жизнь тем, что бил людям морды или угрожал такой перспективой, ребятам из «Тойоты» я мог предложить только тип охоты номер два. Я прислонился к кирпичной стене, чуть пригнулся и стал ждать.
Ждать пришлось недолго, потому что ребята бежали быстро. А раз они бежали быстро, то у них не было времени понять, что легкой добычи у них на этот раз не будет. Бежали они едва ли не с улыбкой, бежали с энтузиазмом. А потом я слегка испортил им настроение. И одежду я им тоже попортил.
Первый очень удивился, когда налетел на мой кулак, свернувший ему челюсть набок. Второму я хотел врезать коленом, но тот на ходу сориентировался, от удара ушел и повис на мне сбоку, тыча меня кулаками в область печени и дыша мне в ухо табаком. Я попытался его стряхнуть, но это оказалось бесполезным занятием. Тогда я чуть повернулся и треснул парня о стену. О добротную шумовскую кирпичную стену. После трех контактов с этой расчудесной стеной парень как-то вдруг утратил свою былую удаль и стал сползать с меня на землю.
Но это был еще далеко не конец, потому что первый, со свернутой челюстью, звезданул меня чем-то по затылку, и я полетел вперед, но впереди была все та же стена, и я едва успел выставить руки, чтобы не треснуться об нее лбом. Но я успел. Под ногами было что-то мягкое, и я лишь потом понял, что это был тот, второй, который лежал теперь у подножия стены навроде местного бомжа.
Я лягнул ногой назад, но промахнулся. Первый вцепился мне в горло и одновременно попытался заломить руку за спину. Видно, в детстве его не ознакомили с пословицей: «За двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь». Я оторвал его пальцы от своего горла, глубоко вздохнул и с чувством глубокого удовлетворения засадил парню локтем под дых. Это его немного отвлекло, а затем я качнул головой назад, врезавшись затылком в лицо противнику. А башка у меня дубовая, это ДК любому подтвердит. Парень охнул и отступил назад, схватившись за окровавленное лицо.
Я только хотел врезать ему в челюсть, чтобы отключить окончательно, но тут произошло два неприятных события. Во-первых, тот, второй, что все ползал у меня под ногами, очухался, ухватил меня за колено и дернул. Я такого коварства не ожидал и свалился, ненадолго, впрочем. Я схватил коварного ползуна за волосы и пару раз ткнул лицом в грязь. Это, наверное, и называется — быть ближе к родной земле. От этой близости парня совсем развезло, он обмяк и перестал шевелиться. Но тут случилась вторая неприятность.
Тот тип с треугольной рожей, с которым я познакомился в «Интуристе», до поры до времени в драку не лез. Наверное, представлял себя большим полководцем, видя, как его двое подручных месят меня в осенней грязи возле стены шумовской дачи. Или я мешу двоих его подручных в той же грязи у той же стены. Можно было по-разному относиться к происходящему. Но в конце концов терпение у треугольной рожи иссякло, и он ринулся в бой. Я заметил это слишком поздно — когда бросил одного врага валяться мордой в листьях, а второму собрался сокрушить-таки челюсть, для чего встал на ноги.
Как только я это сделал, то боковым зрением заметил, что слева на меня что-то летит. Отпрыгнуть я не успел, успел лишь заслониться рукой, вот по руке мне и вмазал Треугольный своей резиновой дубинкой. Я зарычал от боли, и с этой секунды можно было считать, что у меня осталась одна рука. Матч продолжался при явном преимуществе одной из сторон.
Дубинка снова взлетела для удара, я неуклюже отскочил в сторону и наткнулся на кирпич — так мне сначала показалось. Позже я допетрил, что это был кулак. Кулак того типа, которому я так и не успел обработать челюсть. Теперь он обрабатывал меня, и надо сказать, что это у него неплохо получилось. Голова у меня резко уехала с плеч куда-то влево, и я даже испугался, что уехала она насовсем. И тут меня достала дубинка. Достала поперек моей растерянной физиономии, так что из разбитого рта и из носа брызнула кровь. Я-то сдуру решил, что это брызги из глаз, но это была кровь.
— В машину его! — прогудел Треугольный, отвешивая мне новый удар, теперь уже по ребрам. — Быстро, быстро...
Весь я был какой-то ватный, и потому они сумели мне руки заломить за спину. Но тащить меня к машине было задачей непростой, почти то же самое, что из болота тащить бегемота. Поэтому пришлось приводить в чувство того парня, которого я учил любить родную землю. Пока тот с трудом поднимался на ноги,
