— Нет, так не получится. Тебе придется тоже пойти с нами.
— Это еще зачем? Мне все-таки не семнадцать лет, у меня плохой характер — подумайте, стоит ли меня брать.
— Надо выяснить, что тебе известно. Тебе и твоим людям.
— Каким еще моим людям?
— Которые сейчас находятся внизу.
«И которым давно бы следовало подняться сюда!»
— Вы меня с кем-то путаете... — сказала Морозова.
— Я никогда не путаю своих врагов.
— Это я — враг?
— Несомненно.
— Ну... Спасибо, что разъяснили ситуацию.
Этот диалог будет ее посмертной эпитафией, записанной на жестком диске компьютера. Как романтично. Но вообще-то предполагалось, что внизу этот диалог кто-то слушает, если не Лапшин, то Иса. И если хоть один из них это слышал, то он должен был уже бить тревогу и мчаться наверх. На лифте это заняло бы секунд тридцать максимум. По лестнице — пара минут. И если до сих пор никто не явился, то это значит, что дела внизу обстоят тоже не лучшим образом. Что ж... Пусть будет хотя бы эпитафия. Морозова прикинула, сколько у нее будет времени на все про все: секунда? Две? Потом ее порвут эти автоматчики... Или все же побоятся зацепить Стригалеву? Давайте проверим.
— Не надо этого делать, — сказал высокий запинающийся голос. — Вы убьете всех нас. Я имею в виду меня и девушку. Тех, кто невооружен.
И тут Морозова поняла, что уже слышала этот голос. И странное нагромождение событий и совпадений получило еще одно необъяснимое дополнение. Морозова пожалела, что так никогда не узнает, как же все это было одно с другим повязано, какой такой хитрой извилистой нитью...
— Ты же раньше был с Леваном Батумским, — сказала она, не оборачиваясь, рыжему Мише. — В Дагомысе, прошлым летом.
— Было такое, — признал Миша. — Но...
Его оборвал настойчиво-вежливый голос:
— Брось ствол. Отпусти девушку. Сделай два шага назад. И никто не пострадает. Наверное.
И в этот момент, когда Морозова меньше всего этого ждала, микродинамик в ее ухе ожил, и серьезный голос Исы произнес:
— Ты запрашивала про Мезенцева Евгения. Есть информация. Мезенцев Евгений Петрович погиб две недели назад в Ростове. Обстоятельства выясняются...
— Это ты очень вовремя, — вслух сказала Морозова и бросила пистолет. — Мне это сейчас очень поможет. Может, теперь меня и не убьют — ведь обмен не состоится, да? Раз Мезенцев мертв, то обмена не будет? Ведь так?
Она сказала это, и неподвижная композиция, которую представляли шесть человек в коридоре шестого этажа, мгновенно развалилась.
4
Лена Стригалева повернулась к Морозовой и едва не вцепилась ей в горло — в этот момент она напоминала ожившего мертвеца, у которого на всем лице лишь огромные, наполненные болью глаза почему-то оставались живыми.
Морозова, будто не ожидая этого резкого движения, подалась назад, не удержалась на ногах и со всего размаху грохнулась на пол.
Один из автоматчиков бросился вперед и схватил Стригалеву за плечо, рванул к себе, но Лена высвободилась и снова подалась к Морозовой с немым вопросом в зрачках...
— Миша? — настороженно спросил вежливый голос за спиной Морозовой, и она поняла: пора.
Морозова выдрала из прикрепленной к щиколотке кобуры маленький револьвер и влепила две пули в верхнюю часть груди автоматчику. Второй стрелок отскочил назад, вскинул оружие, но Морозова выстрелила ему в колено. А потом пуля ударила ей в плечо, и Морозова свалилась лицом в пыльную ковровую дорожку.
— Сука. — Вежливый голос огласил собственную эпитафию Морозовой. Потом короткостриженый сухопарый мужчина, чей ежик изрядно подкрасила седина, попытался левой рукой поднять рыжего Мишу, но у него это не вышло. Один автоматчик лежал мертвым, второй сидел на полу с простреленным коленом и, судя по всему, собирался вот-вот рухнуть в обморок. Посреди коридора стояла Лена Стригалева, не столько напуганная, сколько потерянная.
Обладатель вежливого голоса, седого ежика и «вальтера» понял, что ситуация выходит из-под контроля. Он выпустил Мишину руку, снял с пояса рацию и сказал:
— Снижайся. У меня тут потери, так что давай пару человек вниз, чтобы загрузиться...
Потом он озабоченно посмотрел на рыжего Мишу, который, скорчившись, сидел у стены и раскачивался, словно в трансе.
— Миша? Ты в порядке?
— Не понимаю, — пробормотал Миша. — Я не понимаю... Все вдруг изменилось...
— Что там еще изменилось? — недовольно спросил седой и на всякий случай ухватил за руку Стригалеву. — Стой спокойно, — сказан он ей. — И все будет хорошо.
— Но она сказала, что Женя погиб, — возразила Стригалева. — Как же?.. Что же будет?..
— Это она специально. — Седой с неприязнью посмотрел на лежащую Морозову. — На самом деле с Женей все в порядке. Скоро он приедет.
— Правда? — Лицо Стригалевой приобрело более живые черты, но седому это, вероятно, не очень понравилось, потому что, как только Лена отошла от потрясения, она всмотрелась в седого и не очень уверенно сказала: — А я вас знаю. Я вас видела вместе с папой.
— Мир тесен, — вежливо сказал седой. Он и представить не мог, до какой степени сейчас прав.
5
Через чердачный люк на пол спрыгнули еще трое, правда, вооружен был лишь один, остальные должны были сыграть роль грузчиков. Самым главным грузом была Лена Стригалева, но седой не намеревался оставлять и прочую добычу.
— Вот это, — пнул он тело Морозовой, — тоже забираем. На обработку.
Седой снова попытался поднять рыжего Мишу, но того словно какая-то непреодолимая сила тянула к земле, и седой отступился. Рыжий был явно не в себе, он обхватил голову руками и что-то бормотал, будто споря сам с собой.
— Ну что ты опять... — укоризненно сказал седой. — Как тебя не вовремя...
Внезапно рыжий прекратил бормотать, оторвал ладони от лица и замер, словно увидел на противоположной стене нечто захватывающе-интересное.
— Что еще такое?.. — спросил седой утомленно, но в следующий миг понял что.
— Эй! — окликнул он «грузчиков». — Замерли.
Снизу поднималась кабина лифта. Седой вытянул руку с «Вальтером» в сторону дверей лифта. Автоматчик нацелился туда же.
Кабина вздрогнула и остановилась. Двери с шумом разъехались...
Одновременно, но почти без всякого шума, открылась дверь, ведущая на лестницу.
Бондарев вступил в коридор, держа по пистолету в каждой руке.
Пять секунд и шесть выстрелов спустя Бондарев нацелился в голову седому и сказал:
— Брось ствол. Отпусти девушку. Сделай два шага назад. И никто не пострадает.
— Золотые слова, — ответил седой. — Могу предложить тебе то же самое.
— Ну нет, — сказал Бондарев. — Так дело не пойдет.
— Дело пойдет так, как ты и представить себе не можешь, — усмехнулся седой.
В ответ Бондарев сделал шаг вперед. Рыжий парень в темных очках вздрогнул, хотя и не повернул головы в сторону Бондарева.
— Отпусти девушку, — сказал Бондарев. — Она и без того натерпелась. На ней уже лица нет.
— Бестолковый разговор, — отозвался седой. — Я не отпущу ее. Потому что она нужна мне. Тебе она
