тоже нужна, хотя ты и не понимаешь зачем. К чему лишние разговоры? Давай просто постараемся убить друг друга.
— Замечательная идея, — сквозь зубы процедил Бондарев.
И тут рыжий засмеялся. Бондарев и седой удивленно покосились на него: рыжий продолжал негромко смеяться. Затем он повернул голову в сторону Бондарева и спросил с интонацией мальчика, только что разрешившего сложную задачу и чрезвычайно гордого этим событием:
— Что, она здесь? Ведь она — здесь, так?
Бондарев, повинуясь скорее инстинктам, чем разуму, сказал, помедлив:
— Да. Она — здесь.
В глазах седого мелькнуло замешательство, но это было ничто по сравнению с безмерным изумлением и отчаянной злобой, которая вспыхнула на его лице секунду спустя.
Когда рыжий Миша внезапно вцепился ему в горло.
6
Рыжий Миша с неожиданной прытью и еще более неожиданной точностью прыгнул вперед и вцепился в горло седому. Тот на миг потерял равновесие, но затем резким движением левой руки ударил рыжего в подбородок снизу вверх, и Миша отлетел от седого, как репей от штанины после щелчка пальцами.
Однако, чтобы сделать такое, седому потребовалось снять левую руку с плеча Лены Стригалевой. Мгновение спустя этой левой руке уже некуда было лечь — она рассекла пустоту, поскольку девушки на месте не было.
Она сделала два шага вперед и оказалась между седым и Бондаревым. Как раз на линии огня.
Бондарев махнул ей рукой: «Пригнись!» — Но она как-то нерешительно замерла посреди коридора и стояла так еще некоторое время. Потом затрещали пистолеты, пули поспешно понеслись в оба конца коридора, и некоторые из них нашли свои цели.
Седой вытер кровь, сочившуюся из царапины на шее, и вытащил запасную обойму.
Лена Стригалева неуверенно села на пол, еще раз осторожно тронула рану в боку, зажмурилась от боли и потеряла сознание.
Бондарев шарил рукой вокруг себя, но нащупать пистолет так и не мог. Кровь из глубокой раны, рассекшей кожу от верхушки лба до затылка, заливала ему глаза, левая рука стала бесполезным кровоточащим поленом. Он приставил пальцы правой руки ко лбу, словно козырек, стер с век липкую темную жидкость, которая все текла и текла из него, словно из прохудившегося крана, увидел на полу оружие, потянулся к нему, но тут же кровь снова залепила ему глаза...
И тут же — в давящей как после взрыва тишине — он услышат щелчок вставшей на место обоймы. У Бондарева зачесалась переносица — на месте седого он выстрелил бы именно туда. Спокойно, без суеты.
Но в этот момент что-то произошло. Какая-то возня, вскрик, треск рвущейся ткани.
— Что ты делаешь? — безупречно вежливо для подобной ситуации спросил седой. — Миша, ну что же ты делаешь, а?
Судя по звуку, рыжий Миша снова бросился на седого и снова был с легкостью отброшен назад.
— Я не дам тебе сделать это с ней, — проговорил рыжий. — Ее вы не получите...
— Я тебя совершенно не понимаю, — с раздражением сказал седой. — Давай обсудим это после, хорошо? У меня сейчас есть неотложные дела.
В этот момент Бондарев схватил пистолет.
— Если бы в этом был какой-то смысл, — вздохнул седой.
В следующий миг выстрел отбросил его назад. Потом пуля прошла поверх плеча седого и разбила стекло в номере 606. Седой поспешно перекатился в сторону и увернулся тем самым еще от двух пуль, пропевших в воздухе.
Теперь и Бондарев наконец наставил пистолет в сторону седого. Он нажал на спуск, пуля ударила в стену в полуметре от седого, но свою роль она сыграла — седой скрипнул зубами и отполз за угол.
Иса двинулся было следом, но Бондарев остановил его:
— Не спеши. Сейчас придет Лапша, и тогда вы этого гада выкурите... Один ты с ним не сладишь.
— Лапша не придет, — сказал Иса, наблюдая за углом коридора.
— Почему это?
— Он сейчас в другом месте.
7
Седой был расстроен, но не слишком. Это вообще было его характерной чертой — ни одну неудачу он не рассматривал как окончательное и бесповоротное поражение. Он всегда помнил о том, что завтра будет еще один день. И в этот день все может повернуться совсем иначе, нежели сегодня.
Тем не менее седому было обидно: все сорвалось буквально в последнюю секунду. Катастрофа случилась там, где ее не могло быть, где ее никто не ждал.
Седой долго не хотел отзываться на истеричные звонки Креста, долго списывал все это на дефекты надломленной психики. Оказалось, что слишком долго. Оказалось, что Крест не преувеличивал, а может быть, даже и преуменьшал глубину трещины, прошедшей в основании добротного плана.
Сейчас этот план разваливался на куски со страшной скоростью, и седой даже засомневался, возможно ли будет что-то потом исправить и собрать заново. Однако сомнения не были ему присуши, и позитивный настрой возобладал.
А главный позитив данной минуты был в том, чтобы уйти живым из этой чертовой гостиницы.
Седой пробежал несколько метров до заветной двери, и за эти несколько метров испарина выступила у него на лбу: не иначе, как сломано ребро, а то и два. Бронежилет спасает жизнь, но не спасает от последствий. Седой глубоко вздохнул и тут же сморщился от пронзившей его боли. Звук при вздохе получился какой-то нехороший, хлюпающий. Короче говоря, пора делать ноги.
Седой мстительно посмотрел в ту сторону, где за углом копошились его враги, выстрелил напоследок, чтобы припугнуть гадов, и вошел в гостиничный номер, после чего запер за собой дверь.
Рядом с окном этого номера проходила пожарная лестница, по которой можно было без проблем подняться на крышу или же спуститься с нее. Лестница была снабжена страховочной металлической сеткой, так что карабкаться туда-сюда можно было хоть с закрытыми глазами. У рыжего Миши глаза хоть и были открыты, но ничего не видели, тем не менее даже он смог спуститься. Седой страховал его снизу, один из стрелков — сверху. Седой поначалу хотел оставить Мишу в вертолете, но тот вдруг стал рваться вниз, говоря, что ему нужно чувствовать поверхность, чтобы наверняка сориентироваться в перспективе...
«Сориентироваться в перспективе» было одним из тех научных выражений, которых рыжий нахватался во времена своего участия в Проекте. Пока рыжему не объяснили, как именно называется его особый дар, он называл это «мурашками». Рыжему тогда было лет десять или чуть побольше, седой соответственно тоже был моложе, и Проект выглядел блестящей перспективой, которая приведет его...
Пока это привело седого в занюханный номер занюханной провинциальной гостиницы. Набить кучу трупов в коридоре и после этого остаться ни с чем — это надо было крепко постараться. И рыжий, ох этот рыжий...
Надо было все-таки догадаться. Ведь поначалу, после того как рыжего утащили у Левана из-под носа и вернули в Проект, он не проявлял большого энтузиазма. Он впал в депрессию. Химик даже думал, что рыжий отбросит коньки. Но рыжий оклемался, хотя за пределы своей палаты предпочитал не выходить. И вдруг такой сюрприз — он согласился ехать вместе с седым и его бригадой в Волчанск, выручать Креста, запутавшегося между двух девок, как меж двух сосен. Уже это было хорошим симптомом, и седой сдуру решил, что рыжий взялся за ум, то есть понял, где его место. Понял или вспомнил — неважно.
Потом рыжий напросился в вертолет — и седой не возражал. Потому что к этому моменту ситуация вырисовывалась поганая, куча ментов и журналюг вокруг гостиницы была не то чтобы опасна... Она делала всю акцию слишком публичным мероприятием, а чего не любил седой и тем более Химик, так это публичности. И еще «мурашки» рыжего настойчиво подсказывали, что внутри гостиницы их поджидают конкуренты. Так что были у седого основания засунуть слепого Мишу в вертолет, а потом спустить его по пожарной лестнице. Парень из бригады седого раззявил варежку, когда Миша взялся за поручни пожарной лестницы, но седой-то знал — этот парень падать вниз не собирается. Может, он не видит лестницу
