– И никаких других… – прошептала Маша.
– Разве это не удивительно?!
– Удивительно! – эхом откликнулись первоклассники. Они любили откликаться эхом: им казалось, что они играют.
– А как вы думаете – сколько всего на свете книг?
Кто-то ответил:
– Десять.
Пиня Глазов закричал:
– Восемь шесть тысяч миллионов!
Наталья Савельевна сказала:
– Десятки миллиардов! А чтобы написать эти числа, вам достаточно использовать десять цифр. Только десять, и никаких других!
– И никаких других… – прошептала Маша, не сводившая восторженных глаз с учительницы, которая знала такие тайны.
Наталья Савельевна, ощущая на себе этот Машин взгляд, испытывала чувство необычайного подъема и радости, которые рождаются только в общении людей, понимающих друг друга до самого дна.
Свою радость она не скрывала. Однажды в учительской к ней подошла учительница литературы Лина Ивановна.
– Наталья Савельевна, – сказала она, – вас про сто не узнать! У вас вид счастливчика. Может, вы машину выиграли?
Наталья Савельевна улыбнулась:
– Я ученицу выиграла!
– Что же в ней особенного?
Наталья Савельевна пожала плечами:
– Я не знаю – как вам объяснить. Ну вот, на пример, она сказала отцу: 'С настоящим учителем хочется на необитаемый остров уехать!' А ей ведь семь лет!
Говор в учительской смолк. Лина Ивановна возмутилась:
– Ну каковы?! С первого класса – каковы ученички! Скоро не мы их учить будем, а они нас! Построят в зале и давай выкрикивать: 'С вами, Наталья Савельевна, мы хотим уехать на необитаемый остров, – шаг вперед! А с вами, Лина Ивановна, – нет!'
– Зачем так страшно фантазировать, Лина Ивановна? – вмешался завуч Петр Данилович. – Радоваться надо! Когда такие малыши вырастут, придется нам над собой поработать. Перспектива, по-моему, захватывающая!
– Что касается меня, – запальчиво отвечала Лина Ивановна, – то я перед своими теперешними умниками чувствую себя, словно на рентгене. Для будущего я не сохранюсь – рентген вреден, как известно!
Этот разговор взволновал всех учителей. Но, как всегда для них не вовремя, прозвенел звонок и разметал всех по классам. На следующей перемене возник другой разговор, на другую тему, и про старое все забыли, кроме Натальи Савельевны. Она вспомнила, как сама, но только в восьмом классе, сочинила нечто похожее на удивительные слова Маши Соколовой. Этот разрыв в возрасте показался ей примечательным. Странное дело, как изменились наши дети, как изменились мы сами, как на глазах меняется жизнь, – только бы успеть все заметить!
…Шел урок русского языка. Приоткрылась дверь, и в класс тихо просунулась Лена Травкина. Она прикрывала лицо рукой. На лице у нее был синяк.
– Можно, Наталья Савельевна?
– Входи. Почему ты опоздала?
Лена молчала. Гончаров взглянул на нее и закричал:
– Ха! Какой фингал! Кто это тебе поддал?!
– Гончаров, сядь на место! Травкина, кто тебя так?
Гончаров сел на место. Травкина молчала. Любопытные глаза уставились на Лену. Только Соколова отвернулась. Кончик уха загорелся у Соколовой. По этому уху заметила Наталья Савельевна, что вопрос ее бестактен (как же я так?!), что Гончаров жесток (почему он все-таки такой?).
– Лена, садись. Глазов, прочти, что ты написал, – быстро сказала Наталья Савельевна.
И Пиня Глазов прочел:
– 'Слова с буквой 'ф'. Это – моткоф, светофор и Фаза с большой буквы'.
Наталья Савельевна спросила:
– Прочти первое слово, я не поняла. И потом – что значит фаза с большой буквы?
Пиня ответил:
– Моткоф – это когда много ниток, а Фаза живет в нашем доме, он хулиган и хорошо играет в хоккей, он семиклассник.
Ребята засмеялись. Гончаров насторожился (про хоккей услышал!), а Маша Соколова внимательно
