Все в бальном зале погрузилось в кромешную тьму. На высокой Охотничей Башне мерно забили полночь старинные часы. В темноте послышался шорох снимаемых масок, шелест сбрасываемых на пол нарядов, тихие перешептывания, смешки.
Вдруг приглушенные и радостные звуки в зале разорвал тревожный женский крик:
— Включите свет! Немедленно включите свет!
В зале там и тут послышались голоса:
— Что случилось? Вы всерьез?..
Мерно ударял за стенами дома колокол.
— Свет! Дайте немедленно свет!! — повторился отчаянный крик. — О, господи!!
Послышались рыдания.
— Свет! Свет! — закричали в темноте многие. — Человеку плохо!..
В зале медленно зажегся тусклый свет. Гости стояли там и тут, застывшие, словно пойманные врасплох в игре «замри-отомри». Большая их часть была уже без масок, но многие из тех, кто был в костюмах, еще не успели до конца от них освободиться: лягушечьи лапы, мантии принцев, птичьи крылья волочились по полу за черными фраками и платьями…
На верхней площадке центральной лестницы, стоял, в растерянности щурясь на зал, сэр Пол. Распорядитель высовывался из-за его плеча, словно гриб из-за пня, — он поправлял рукой очки и с недовольным видом выискивал в зале испортившую главный эффект вечера крикунью.
Люди расступились вокруг нее. В зеленом платье, изображавшем лотос, она сидела на полу, облокотившись на основание лестницы и держала в руках свою маску — венчик цветка; азиатское лицо ее с высокими скулами было покрыто красными пятнами, губы дрожали. Стоящий в толпе Ли-Вань с удивлением узнал ее — это была Лоа, девушка с презентации.
Глядя на людей вокруг себя не видящими глазами, Лоа судорожно дышала. Из обессилевшей руки со стуком упал на мраморный пол мобильный телефон.
— Что случилось?
Несколько человек склонились над ней.
Лоа никак не могла ответить. Вздрагивая с бесшумно открытым ртом, она указывала на лежащий на полу телефон. Кто-то нагнулся, чтобы поднять, подать ей его…
В это момент в противоположном от лестницы конце зала раздался другой женский крик:
— Нет! О, Господи!!
Всe вновь обернулись. Красивая полная блондинка, в элегантном облегающем платье кремового цвета с бриллиантовой брошью на груди, держала у уха мобильный телефон.
— Когда?! Что известно?!
Выслушивая ответ, она закусила губу; щеки ее покраснели. раздались недоуменные голоса:
— Что происходит?! Объясните!
— Катастрофа в Южной Азии… — побелевшими губами ответила блондинка, опуская руку с телефоном. — Цунами. У меня в Таиланде отдыхают дети.
Все заволновалось, пришло в движение, словно прозвучала команда «отомри».
Вверху на лестнице сэр Пол обернулся, сунул речь Дуане и решительно направился вниз по ступенькам. Дуане с удивлением услышал не вязавшиеся с обликом расслабленной куропатки четкие и жесткие распоряжения:
— Доктора в зал! Спенсера ко мне. Установить большой телевизор в холле. Такси, связь всем желающим.
Зал заполнился озабоченным жужжанием. Многие стали звонить; там и тут слышалось слова: «сотни тысяч погибших», «высотой с трехэтажный дом», «Суматра, Шри-Ланка, Таиланд»…
— Вы и ваши американские друзья! — вдруг, перекрывая шум в зале, закричала Лоа. — Вы знали! Вы ответите! Я пойду в суд…
— Помилуйте, — Ректор бизнес-школы, стоящий рядом с ней, разводил руками, — как я мог знать? Для меня самого это Ужасно… Ужасно.
Кто-то легонько тронул Ли-Ваня за плечо. Обернувшись, он Увидел перед собой председателя студенческого совета — тот был одет в костюм Шерлока Холмса, но был уже без маски. Рыжая бородка, огромные растерянно вращающиеся за очками глаза и зеленоватый френч делали его больше похожим не на великого сыщика, а на охотника, потерявшего в лесу ружье.
— Святой отец, — сказал он, дергая плечом, — нас всех срочно зовет к себе в кабинет Самуэль Сандерсон. Всех, кого Девин пригласил продолжить участвовать в эксперименте с машиной. Кажется, что-то случилось…
Глава V
Удивительная новость
Окно, разделенное на четыре узкие длинные секции, струилось ручьями. Свет торшера в углу и мерцание пламени в большом каменном камине, позолоченные корешки книг в шкафах, стол из белой березы посреди комнаты — на нем в уютном беспорядке толкались письменный прибор, старая печатная машинка, несколько грязных чайных чашек с блюдцами пресс-папье в виде изумрудной совы, — а на старом ковре — огромный пузатый глобус с опоясывающими его деревянными кольцами, — всего этого не замечали шестеро. Сидя на вытертых подушках кожаных диванов у камина, отвернувшись от его жара, они смотрели в сторону окна, туда где на круглом столике светился плоский экран телевизора.
Телевизор показывал воду. Много воды.
Ли-Вань, не моргая, смотрел на снятые дрожащей рукой кадры. Знакомых пляжей, дорогих отелей, дорог, сел больше не было. Были длинные, серо-зеленые, закручивающиеся пенными валами волны. Волны закрыли собой мир.
«В одно утро увидите, что поднялась большая вода в море и взяла города ваши; и взяла родных и друзей ваших; и разрушила пастбища, и погубила посевы, и утопила скот; и убила вода тех, кто верил; и убила тех, кто любил; и тех, кто отчаялся, тоже убила..»
На всем побережье, сколько хватало глаз, бурлил в циклопической кастрюле страшный суп. Вместо нарезанной моркови и лука в нем в беспорядке плавали люди, животные, машины, деревья, крыши домов, рекламные щиты — тысячи предметов, которые вчера в привычной и уютной своей связи друг с другом составляли мир, а сегодня оказались оторванными друг от друга ненужными, потерянными… Сталкивались друг с другом, они разрушались, исчезали…
«И остался ваш монастырь один на горе, и уцелел, подобно ковчегу. И вот, восплачет тогда весь мир по погибшим, — вы же в(К плачете по тем, кому еще предстоит погибнуть. Верно, верно говорю вам: когда увидите большую воду вокруг монастыря, знайте: придет с соленой водой в мир большая беда…»
С вывернутых из опор мостов лились водопады воды; по верхним этажам гостиниц, словно мародеры в поисках добычи, искали косые гребни; омуты грязи засасывали из мира в небытие все, что оставалось еще от мира на поверхности; а там, где еще торчали из воды воспоминания о суше — пальмы, столбы, крыши машин — на них маленькие человечки поднимали вверх руки к бесполезно чистому, синему небу.
«И вот что будете знать: не один войдет в этот раз Яхи в мир, но постучится вместе с ним в Небесные Врата Пожиратель Падали. И то, что выпадает мирозданию лишь раз в жизнь его, выпадет тогда вам, и в жизнь вашу. И притаится Пожиратель Падали рядом с Яхи, и выдаст себя за него, ибо похож будет на него, как брат. Но обманет Падальщик людей и уведет за собой в черную землю кривыми тропами; и завернет во мглу тех, кто слеп и отчаялся. И сгниют во тьме, поверившие ему, не найдя выхода из земли, и станут ему кормом…»
Когда кадры стали повторяться, Самуэль поднялся со стула поодаль, где сидел, и пультом приглушил звук.
— Я сказал вам, — повернулся он к сидящим на диване, — что Дипак позвонил мне и попросил собрать всех вас. Сегодня он получил наследство от своего дяди. Дядя этот умер два года назад, и Дипак рассчитывал получить от него деньги. А вместо денег получил старую тетрадь с рукописью на непонятном
