Вы его знаете?
– Эх вы! – Иоанн постарался придать себе умный вид. – Всё просто: помните, для чего статуям львов – шары?
– Я знаю! То есть я знал, но забыл, – тут же ответил Теодор.
– Шары им для того, – назидательно заговорил Иоанн, – чтобы львы на посту не уснули, продолжали охранять и защищать город. Вот статуи, наверное, и подумали, что шарик потерялся, львы спят, а город остался без охраны.
– Судя по всему, этот шар принадлежит одному из тех львов, – Иоанн указал пальцем на набережную возле Дворцового моста. – Скорей за почтой – и в путь!
– Спасибо, девчонки! – крикнул Теодор, но статуи уже вновь приняли героический облик и застыли.
– А где почта? – спросил Федя, оглядываясь.
– Вон в той трубе, – указал Иоанн.
Теодор уже вскарабкался на неё и закричал внутрь трубы что было сил:
– Э-э-эй, мы за почтой!
– Кто вы? – гулко протянула труба.
– ?Эрмиты мы.
– Тогда спускайте свою почтовую сумку.
Федя передал рюкзак Теодору, и тот протиснул его в трубу. Через несколько секунд из глубины послышалось:
– Ловите, – рюкзак вылетел прямо Феде в руки.
«Как будто ничего не прибавилось», – подумал Федя. Он хотел заглянуть в рюкзак, но Иоанн его остановил.
– Почта – это всегда загадка. Никогда не знаешь, что там…
…Выбравшись из Эрмитажа, вся компания отправилась к Адмиралтейству – ко львам. Федя всё гадал: как же люди будут реагировать на ?эрмитов? Неужели маленькие жители Эрмитажа могут преспокойно разгуливать по самым людным улицам города и их никто не замечает?
Действительно, появление Феди с такими странными спутниками не произвело на прохожих ровно никакого впечатления. Машины всё так же торопились быстрее проскочить перекрёсток, пешеходы с важным видом спешили по своим делам и ни малейшего внимания не обращали на двух забавных ?эрмитов, держащих Федю за руки. «Вот это да! Они для всех остаются невидимыми! Или люди стали такими равнодушными, что перестали верить в чудеса?..»
Рыжий проказник Теодор на улице шалил: подбежал к фонтану, запрыгнул на бортик, набрал в ладошки воды и выплеснул на голову девочке, проходившей мимо. Потом вспугнул стаю воробьев, а в довершение всего попытался подложить жёлудь в детскую коляску, дождавшись, пока беспечная мамаша отвернётся. Но тут вмешался Иоанн и строго-настрого запретил братцу баловаться.
– У нас тут дела наиважнейшие, а ты опять дурака валяешь! Нам бы до ночи успеть посылки разнести да со штуковиной этой разобраться!
Теодор сунул жёлудь в один из своих многочисленных карманов и попытался сделать серьёзную мину.
Через дорогу компания перебиралась с приключениями. Теодор не захотел идти до пешеходного перехода и потащил ребят напролом. Только совместными усилиями Иоанна и Феди удалось удержать расшалившегося Теодора и не отпускать до тех пор, пока для пешеходов не загорелся зелёный свет.
– Вообще-то мы, ?эрмиты, всегда ходим только на зелёный, – отдышавшись, назидательно сказал Теодор.
Львы стояли, гордо подняв головы, и смотрели вперёд: на Неву, на Кунсткамеру и на здание Двенадцати коллегий. На секунду Феде показалось, будто тот, что слева, помахивал хвостом, как живой. Кошки так выражают свое волнение или недовольство.
– Кажется, Дафин и Авер сегодня не в настроении… – угадал его мысли Теодор. – Я к ним подходить не буду. Наверное, ещё не забыли, как я им банты на хвосты повязал, пока они с туристами фотографировались.
– Такие серьёзные, город охраняют… И статуи их уважают. А почему их так странно зовут? – удивился Федя.
– А ты пойди за хвост дёрни да спроси, – подначивал Теодор, – заодно познакомитесь!
– Да они котята ещё! Разве не видишь? Просто большие котята, – перебил Иоанн брата.
– Эй, вы! – отойдя на приличное расстояние, вдруг завопил Теодор. – Кис-кис-кис. Кто тут из вас свой шар потерял?
Ответа не последовало.
– А шары-то на месте. – приглядевшись, заключил Иоанн. Он тоже предпочёл не подходить к «котятам» близко. – Нет. они бы шары терять не стали, они с ними играть любят – по ночам гоняют, как кошки мышек!
– Значит, это не их шарик, – решил Федя.
– Или вообще не шарик, – выпалил Иоанн.
– Как это не шарик?
– Ну, что-нибудь другое…
– Да вот же он: круглый, тяжёлый. Что же это тогда?.. – Федя совсем растерялся.
– Пока не знаю. Но видно, что вещь важная, раз дед Фасад велел вернуть!
– Ладно, что делать, пошли дальше искать. Мам теперь надо к Исаакиевскому собору, к бабушке Солее, – сказал Теодор, – может, она чего подскажет.
И друзья продолжили своё путешествие.
…А в это время до Адмиралтейства как раз добрался бравый артиллерист Семён Пантелеймонович. Под полуденным солнцем путь от Петропавловской показался неблизким. Пантелеймоныч решил искать своё ядро со стороны Александровского сада. Одно за другим обследовал он старые орудия, стоящие там, каждому осторожно заглянул в дуло, осмотрел сложенные пирамидками ядра, но заветного среди них не обнаружил.
Ох, и надо же было такому случиться, – горестно произнёс старик, усаживаясь на скамейку в тени. – Вишь, улетело, закатилось, а я, пожилой человек, за выслугой лет, дважды контуженный, бегай ищи его по городу… Куда дальше-то путь держать?
– Ка-ар! – ответила ему ворона Карла. – Да тут какие-то мальчуганы ростом с аршин с твоим снарядом бегают! Ты их ищи!
Но Семён Пантелеймонович птичьего языка не знал и потому ничего ей не ответил.
Глава четвёртая
МЕДНЫЙ ВСАДНИК
ТЕОДОР носился как угорелый, находя для себя всё более неожиданные развлечения, а потом и вовсе куда-то пропал. Иоанн же рассказывал Феде давние петербургские истории. Оказывается, Исаакиевский собор строили три раза, но никак у царских зодчих не получалось его выстроить. То Нева выходила из берегов и подмывала фундамент, то молния сжигала храм дотла…
– И тогда наш прадед, дедушка Неф, который на Адмиралтейских верфях тогда трудился, придумал в фундамент положить маленький сердечный камушек.
– Сердечный камушек? – переспросил Федя.
– Да. И с тех пор ?эрмиты в фундаменты новых домов прячут такие камушки. Если сердечный камушек есть, то мы этот дом оберегаем и охраняем.
Иоанн не успел окончить свой рассказ, поскольку внезапно навстречу им выскочил Теодор – верхом на чёрном пуделе, со свежим зелёным огурцом в руках.
– Смотрите, как я умею! – прокричал счастливый Теодор и принялся ловко кувыркаться на пуделе, а тот был вовсе и не против – приветливо вилял хвостом и, кажется, улыбался. Теодор сделал последний кульбит, ловко спрыгнул на землю и поклонился. Пудель лизнул мальчика в щёку и побежал по своим собачьим делам.
