исправить свой промах срочно и безвозмездно.
Слева от Ивана стоял еще один человек – бывший полковник Игорь Миронов. Это он, как начальник охраны Сереброва готовил всю операцию по двум Зелинским: по Новелле и Юлию…
Если по сестре всё прошло без сучка, то по брату полный брак в работе – провал, прокол и даже фиаско!
За такие накладки надо отвечать!
Серебров сидел в кресле вальяжно, а вопросы задавал вяло и надменно.
– И как же это понимать, товарищи бойцы?.. Позор! Всё надо самому делать. Ничего нельзя вам поручить. Иначе – провал!.. Что молчите? Докладывайте, работнички.
Иван Санько, конечно, киллер, но это его профессия. А в душе он был очень благородный и честный человек.
– Зря вы, Марк Ефимович, нас обоих утюжите. Тут Игорь Дмитриевич совсем не при делах! Я виноват!
– А ты, Иван, рыцарь!.. Ишь, защитник. Прямо – аристократ духа… Оба получите! Каждому своё!
– Про дух я, Марк Ефимович, ничего не говорил… Но только Миронов навёл меня на клиента по всей форме. А дальше – моя осечка.
– Почему осечка?.. И это не осечка! Это брак в работе. Полный провал!.. Как тебя, Иван, угораздило? Помощника от шефа не отличил… Скоро ты и меня с собой перепутаешь.
– У нас с тобой, Ефимыч, комплекции разные… А этот наш клиент со своим секретарем, как близнец! Любой бы обознался.
Миронов понял, что шеф остыл. Теперь можно не стоять перед ним, как хулиган перед директором… Он обошел стол и сел напротив Сереброва.
– Здесь, Марк Ефимович – двойная накладка… Погибший секретарь был моим агентом. Через Вадима я знал всё о Зелинском. Теперь я остался без глаз и ушей… Я даже не знаю, куда сбежал банкир.
– Как сбежал?
– Натурально!.. Всем сообщил, что едет на машине в Киев, но вчера мы засекли звонок его шофера из Нижнего Новгорода.
Тут и Санько решил, что хватит стоять столбом посреди кабинета. Он подсел к столу и подключился к совещанию.
– Нижний – это рядышком. Я уже лечу туда, а ночью ликвидирую клиента… Я быстро, как птичка.
Миронов недовольно посмотрел на шустрого киллера и продолжил свой рассказ.
– Так вот, Михаил Ефимович, я сразу послал своего человека в Новгород… Шофер Зелинского там! Голубой «Чероки» стоит у отеля, а банкира в городе не было. И адвокат Горский там не появлялся.
– Это точные сведения? От кого эта информация?
– От Константина Курилова! Это – шофер Зелинского… Я послал в Нижний «Элеонору».
– Да, хороша, стерва! От такой бабы нельзя отказаться.
– Вот и водитель Курилов не отказался… Сегодня ничью в койке он размяк и поплыл. Он сказал Элеоноре, что ждет сигнала от шефа, и тогда сразу поедет куда-то. Но пока два-три дня они могут быть вместе…
– Повезло парню! Эля за это время научит его жизнь любить… Хитрец ты, Миронов!
– Стараюсь, Марк Ефимович… Я так думаю, что Зелинский где-то рядом. В Ярославле, Саратове или Костроме… Эля крепко приклеилась к этому шоферу. Как будет сигнал, мы сразу узнаем, где банкир… И вот уже тогда наш Иван помчится исправлять свой промах.
Серебров берег свое здоровье и курил редко. Но сейчас он вынул трубку и пачку папирос в зеленой коробочке из-под «Герцоговины-флор»…
Неторопливо разломил одну папиросу, и табаком наполнил часть антикварной трубки из корня вереска… Затем разломил вторую папироску.
Серебров делал всё это солидно и неторопливо. Почти, как Генералиссимус…
Он встал. Раскурил трубку и начал ходить вдоль стены.
Было видно, что он размышляет.
– Исправлять оплошность надо быстро, пока у банкира не появились наследники… Детей быстро он не сделает, но жениться может… И хорошо, если на одинокой! А как возьмет себе бабу с тремя детьми? И всех моментально усыновит?.. Вот это будет полный абзац!
Тигра готовилась к финалу. Репетиции шли с утра и до вечера… Всё двигалось легко, и появилась даже уверенность в успехе.
Оставалось всего десять дней. И вот тут возник страх, который начал разрастаться и пухнуть, как тесто на хороших дрожжах…
Страх начал перерастать в ужас!
А во всем виноват заместитель мэра господин Любарский…
Семен Ильич совсем не был страшным человеком. Он был вежлив, симпатичен, улыбчив. Когда он смотрел на девушек, его глаза искрились. В них светилось желание и блаженство…
Хороший мужик! Женолюб сверх меры, но это нормально. Хуже, когда наоборот…
Одним словом, Любарский – милый сорокалетний чиновник. И именно его Тигра боялась, как паука в банке.
В полуфинале она лихо победила!.. Татьяна не просто вошла в десятку. По очкам она оказалась на первом месте.
Конечно, в финале эти цифры не учитывались, но для членов жюри Ракитина запомнилась как фаворит, как явная претендентка на корону…
А возглавлял весь этот конкурс он – вице-мэр Костромы Семен Ильич Любарский.
Тот, о котором в городе слагали анекдоты. Про плотскую любовь и про барство.
И в его масленых глазках, и в кошачьих повадках, и в самой фамилии народ уловил это барство и любвеобильность…
Люди у нас глазастые!
Еще от школьных подруг и Свечка, и Тигра слышали о Любарском массу забавных историй.
Так, например, Ирка Козловская – самая крупная и самая яркая девочка в классе шепотом рассказывала подругам пикантную историю.
Это о том, как Ирина случайно попала на банкет или на презентацию чего-то очень важного. И там она познакомилась с Любарским… В укромном уголке он ее веселил, поил шампанским, а потом завлек в свою машину и уговорил поехать на дачу… За рулем был он сам.
– Ой, девочки! Я-то думала, что это будет коттедж, где садовники, слуги, кухарки. А оказалось, что это пустой одинокий дом в дремучем лесу… Такие дебри вокруг! Вроде тех, где Сусанин поляков уморил… Так вот – за высоким забором новенькая изба, а рядом добротная баня.
– А что дальше было? Не тяни, Ирина!.. Рассказывай все с подробностями.
– Он провел меня по дому, по участку… Потом он затопил баню и предложил спуститься к реке.
– Зачем же к реке?
– Для романтики! Вы что, дуры, думали, что он так сразу навалится?.. Нет! Мы катались на лодке. Он читал мне стихи, говорил, что я красивая.
– А потом?
– А потом мы поднялись наверх, и Семен предложил пойти в баню… И я пошла! А что было делать? Он огромный начальник, а я простая школьница… Начали мы мыться…
– И ты что, Ирка, так вот и стояла перед ним голая?
– И не только стояла! Я на полке лежала, а он меня веником хлестал. Это только в первую минуту стыдно, а потом быстро привыкаешь… Но я все время была начеку! И когда Любарский стал поближе клинья подбивать и, вроде как, совсем настроился на то самое, то я сказала, что мне нет еще шестнадцати и я хочу к маме… Тут он сразу сник, свернул мытье, наскоро покормил меня и отвез в город.
– Счастливая ты, Козловская! Такое приключение на всю жизнь запомнится… Нас вот никто в баню не приглашает…
По некоторым признакам Танюша поняла, что Любарский начал проходить по всему списку
