Было слышно, что она немного постояла в холле, потом застыла у двери туалета, толкнула ее и вошла.
Свирин стоял спиной к ней. Еще секунда и он повернется. Ребро ладони правой руки было уже напряжено и готово к удару… Но все оказалось просто и миролюбиво. Она хихикнула:
– Это вы здесь, Василий. А я не нашла вас на диване и испугалась. Вы обещали, что не покинете свой пост, и не утерпели.
Она еще раз хихикнула, а Свирин, не поворачиваясь, невнятно промычал, делая вид, что никак не может справиться со своей ширинкой и этим очень смущен.
Он так и не увидел ее лица. По шагам было слышно, как она постояла у двери палаты и быстро пошла в свою комнатку. Возможно, она решила, что Василий не дурак и, быстро завершив начатое, заглянет к ней. Просто так, поболтать…
Свирин покинул психушку через пищеблок: из столовой на кухню, оттуда в полуподвальный склад, дверь которого запиралась на внутреннюю щеколду без замка.
На душе было легко. В карманах были документы Василия и пятьсот баксов мелкими купюрами.
Возле вокзала Свирин разбудил левака, отдыхавшего в своей «Ниве». Тот долго не мог понять, почему клиент предпочел его, а не поезд. До Джанкоя и так, и так три часа. А паровоз берет дешевле.
Проснувшись окончательно, водила начал торговаться:
– В гривнах не беру. Только рубли.
– Нет рублей.
– А что есть?
– Американские деньги.
– Баксы?
– Они самые.
– Сколько даешь?
– Десять до Джанкоя.
– Пятнадцать!
– Пойдет!
– Пятнадцать туда и столько же обратно.
– Не пойдет! Обратно десять. Всего двадцать пять.
– Договорились!
В Джанкое Свирин дождался открытия единственного обменного пункта и под паспорт Василия обменял часть долларов на местные украинские гривны. Эти деньги больше походили на конфетные бумажки, хотя и носили в народе гордое имя «хохлобаксы».
На привокзальной толкучке Леонид приобрел пеструю рубаху и турецкие джинсы с итальянскими наклейками китайского производства.
Он был уже в Крыму. До Симферополя оставалось около ста километров, а до Севастополя еще шестьдесят.
Звонить Мартову и сообщать о поражении он не хотел. У него еще был шанс. Надо только не забыть имя – Гириш Ананда. Этот маленький вертлявый индус прилетит только завтра вечером. Его можно перехватить в аэропорту, но зачем? Сообщить ему о грабеже, о пропаже документов, о том, что в Севастополе на него будут выходить жулики… Не стоит этого делать. Мартов говорил о Гирише, как о человеке умном, хитром, но пугливом сверх меры.
Свирин понимал, что его уже ищут на полную катушку. Он оставил вместо себя труп и значит ловить его теперь будут не только бандиты, но и местные менты. Поскольку всем известно, что его сняли с крымского поезда, то даже хохлы сообразят, где ставить основные капканы.
До Симферополя добирался на перекладных. Самым надежным транспортом Свирину показался колесный транзит «Беларусь». Молоденький парнишка, управлявший машиной, сам уклонялся от встреч с дорожной милицией и выбирал тихие сельские дороги.
Свирин пытался размышлять, но умные мысли перетряхивало на каждой колдобине и они никак не выстраивались в четкую схему. Что важное: найти украденные документы или застрелить наглеца, подсунувшего ему водку с клофелином? Надо бы сделать и то и другое. И лучше – одновременно.
Застрелить… Вопрос об оружии стоял действительно остро. Судя по сложности комбинации, с клофелином могло быть еще несколько бойцов, которых голыми руками или ножкой от стула не взять.
Крымская степь это не Южный берег. Там море и пляж под кипарисами, а здесь жара и пыль.
За селом Гвардейским стало больше зелени. Слева река Сапгир, вдоль которой рощи и тростниковые поля.
Первую милицейскую машину ДАИ Свирин увидел здесь. Но стояла она не на дороге, а у реки, рядом с камышовыми зарослями.
Тракторист снизил скорость и постарался не тарахтеть. Не надо дразнить гусей. Пусть стражи порядка спокойно загорают. Тоже ведь люди…
С ментами отдыхали очень веселые девицы – их визг доносился в кабину даже сквозь шум двигателя.
Простая мысль пришла к Свирину, когда служивые и их машина скрылись за камышами: «На берегу не было одежды: ни формы, ни ремней, ни оружия. Все сложено в машине. И ключи от нее там. Не могли они взять ключи на траву. Ну не могли!»
Тракторист начал набирать скорость, но Леонид притормозил его:
– Я, друг, пешком пойду. Надоела твоя тарахтелка… Возьми пять баксов – честно заработал…
Свирин нырнул в камыши, и они скрыли его с головой. Зыбкая болотистая почва проседала, но держала. Направление он держал по солнцу и по женскому визгу. Последние метры он преодолел, как хохол, танцующий гопак – вприсядку.
Он раздвинул заросли и перед ним возникла бело-голубая «Волга». Обе передние дверцы были открыты. Включенная рация сквозь шум эфира сообщала приметы психа, бежавшего из Мелитопольской больницы: «… при задержании может быть опасен. В случае сопротивления применять оружие…»
На спинках сидений были в беспорядке набросаны легкомысленные цветастые сарафанчики и ментовские кителя с погонами. Помня присягу, сержанты спрятали оружие подальше: ремни с увесистой кобурой и короткоствольный автомат лежали на заднем сидении.
Все это Свирин осмотрел мельком. Первое и главное – ключи зажигания. А они были на месте!
Компания загорала в двадцати метрах. Если у ребят быстрая реакция, то можно не успеть завестись и развернуться… Свирин ждал. По такой жаре прохлада речной воды как магнит. Больше десяти минут они не выдержат под солнцем… Они выдержали пять. Встали и, обнимая своих вертлявых спутниц, потанцевали к илистому берегу. Через минуту Леонид услышал плеск, мат, хохот. В таком шуме он спокойно завел мотор и хлопнул дверцей милицейской «Волги».
Уже набирая скорость, Свирин понял, что хозяева обнаружили пропажу. Они стояли по грудь в воде и что-то гневное бросали вслед улетающей машине.
Свирин хорошо представлял себе сержантов. В нестандартных ситуациях они всегда тугодумы. Они знают, что о пропаже документов, оружия, машины надо срочно доложить. Но появляться перед начальством в мокрых трусах – это нестандартно. Значит они будут искать выход. Потом будут искать одежду, потом начальство…
Петляя по проселкам, было очень трудно сохранить направление на Севастополь. Да это и не нужно. Все равно машину следует бросить.
Перед деревней Раздолье нашлось подходящее место: пшеничное поле со стогами соломы завершалось рощей. Свирин вырулил к дальнему стогу. Через десять минут соломенное сооружение стало ниже, но значительно шире, скрыв под собой машину со всем ее содержимым. Не хватало только пистолета и четырех обойм к нему.
Свирин давно уже завидовал сержантам, оставленным в реке. За возможность окунуться в мокрую прохладу он сейчас отдал бы все. Все, кроме свободы.
Он шел мимо пустынных виноградников, совершенно не ориентируясь в местности.
Возле выезда на шоссе его настиг голод. Он возник не сам по себе. Его разбудил предательски соблазнительный запах шашлыка из придорожной забегаловки. До Свирина этот аромат соблазнил только
