04.47. Бауманн докладывает: установил контакт с конвоем.
06.05. Видим одну из наших лодок. Предположительно – Бауманна.
07.45. Бауманн докладывает: контакт потерян.
08.26. Штаб дает указание „кондору“ следить за конвоем.
10.47. Шольц докладывает позицию конвоя.
12.10. Слышны восемь – десять взрывов.
Какая-то подводная лодка.
13.55. Три дымовых облака в ее направлении.
14.04. Самолет, пеленг 150°, сбросил бомбы и ушел.
14.10. Самолет сбросил еще бомбу. На горизонте, пеленг 160°, курсом 060, какая-то подводная лодка. Предположительно – Бауманна.
14.15. Бауманн сообщил, что его лодка лишилась мореходности и что его преследуют четыре эсминца (Уокер).
Срочное погружение. Летающая лодка. Не можем, увы, помочь Бауманну.
15.55. Всплыли.
15.59. Срочное погружение. Приближалась летающая лодка.
17.45. Снова всплыли.
18.19. Гельхаус сообщил о контакте с конвоем.
18.41. Срочное погружение. Группа самолетов.
19.55. Всплыли. Штаб-квартира запрашивает Бауманна и Хансманна об их позициях. Ни один не отвечает.
00.05. Большой силуэт. За ним корабль охранения. Это было большое судно в 10 000 тонн, высоко сидящее в воде, с очень длинным баком. Предположительно судно с авиакатапультой.[24]
00.23. Залп пятым и шестым торпедными аппаратами. Промах. Впереди нас авиационная плавбаза с шестью кораблями охранения, в кильватере еще два патрульных корабля. Корвет пускает осветительные снаряды, некоторые падают в неприятной близости от нас. Верхней вахте приказ – вниз. Патрульный корабль в 800 метрах от нас. Срочное погружение.
00.48. Восемь взрывов глубинных бомб. Никакого эффекта.
00.55. Еще двенадцать. На этот раз ближе.
01.30. Неуверенные шумы эсминца и корвета.
01.44. Четырнадцать весьма точных взрывов глубинных бомб.
02.09. Еще пять, столь же точных.
02.38. Еще два, тоже. Лодку сильно тряхнуло.
02.48–02.56. В гидрофон слышим передвижения кораблей противника.
03.08. Корвет уходит.
04.30. Всплыли. Конвой потерян.
10.36. Настоящая позиция – 600 морских миль к северо-западу от Финистерре.
16.28. Флаксенберг сообщил, что обнаружил конвой.
Когда мы всплыли на поверхность, то обнаружили, что оставляем след шириной в 20 метров. Повреждение найдено и устранено. Увидев пятна топлива, на корвете, очевидно, подумали, что потопили нас. Потому он и ушел.
09.21. Радиограмма из штаб-квартиры подводных лодок: прекратить операцию против конвоя и возвратиться на базу».
Что же тем временем происходило с «U-131»?
Верный традициям подводного флота, фрегаттен-капитан – капитан 2-го ранга – Арендт Бауманн остался на своем корабле. Он стоял на мостике, вода уже перекатывала через надстройку. Он посмотрел на команду. Его люди успели надеть спасательные жилеты и теперь плыли в теплой воде, им больше ничто не угрожало.
Не обманывает ли его слух? Смешиваясь с тихим шелестом воды и нежным посвистыванием теплого ветерка, до него донеслись звуки национального гимна, вначале еле слышные, а потом все более громкие, по мере того как все больше плывущих присоединялось к хору. Бауманн взял в руки бинокль. Бинокль не должен достаться противнику. Вешая его на перископ, он почувствовал боль в сердце, словно расставался с лучшим другом.
«Почему мне не оставить корабль? – промелькнула в голове Бауманна мысль. – Традиция? Это так свято, так благородно – вот так жертвовать собой?»
Ответа он не нашел. Он вряд ли чувствовал эту теплую воду, плескавшуюся у его ног и медленно поднимавшуюся все выше и выше. Его правая рука еще не разжалась на ремне бинокля. Через его стекла он видел так много мирных многоцветных картин. Но все это было до 1939 года. В те дни…
«Прыгай, парень. Спасайся. Тебя засосет, и утонешь, как крыса. Почему такая слабость в ногах? И тело не способно пошевелиться. Утону, не утону – на все воля Божья».
Вода дошла до бинокля. Неужели это единственная вещь, которую он любит? Это не просто его вещь, это часть его самого.
Но Бауманн не прыгнул в воду.
Лодка ушла под воду, и с ней ушел под воду Бауманн.
Корабль потянул его вниз, а потом его выбросило на поверхность, он инстинктивно заработал руками и ногами.
Полчаса спустя он невредимым оказался на борту британского эсминца. Отнеслись там к нему по- доброму, обходительно, его осмотрел врач.
На следующее утро, когда Бауманн и офицеры с его подводной лодки завтракали в офицерской кают- компании, появился посыльный:
– Наилучшие пожелания от командира, сэр. Не смогут ли немецкие офицеры подняться на палубу?
– Передайте командиру мои наилучшие пожелания и скажите, что мы завтракаем и придем, как только закончим.
Посыльный ушел, но через пять минут вновь появился с новой просьбой от командира, чтобы немецкие офицеры поднялись на мостик. Бауманн оставался вежливым, но твердым.
– Пожалуйста, скажите командиру, – спокойным тоном произнес он, – что у нас не принято беспокоить людей во время еды. Мы придем позже.
Посыльный пришел в третий раз:
– Это приказ командира, сэр. Немецкие офицеры должны подняться на мостик.
Бауманн положил нож и вилку.
– Очень хорошо, – сказал он. – Пойдемте.
Медленно, безо всякой спешки все поднялись на мостик. Там царило невообразимое возбуждение. Все смотрели на правый борт. Бауманн тоже посмотрел туда, куда смотрели все. Там он увидел германскую подводную лодку, плывущих в воде людей и катер с эсминца, направляющийся к лодке.
Бауманн взглянул на довольное лицо британского командира.
– Мы собираемся высадиться на нее и отбуксировать домой, – произнес командир с самоуверенной улыбкой.
Внезапно раздался сильный взрыв, и Бауманн увидел, как лодка исчезла в облаке дыма и пошла ко дну. Катер отвернул вовремя. Еще немного, и его разнесло бы вместе с лодкой. Бауманн улыбнулся. Британский командир был вне себя от злости.
– Спасибо, командир.
Бауманна и его офицеров отпустили с мостика.
Через четверть часа на борт эсминца взобрался Хайда. Встретившись с Бауманном, он сообщил:
– Команда цела, лодка затоплена.
– Двойное утешение, Хайда, хотя и горькое.
