разговаривать.
В течение трех часов новые члены экипажа боялись и пальцем пошевелить.
Когда над морем опустилась тьма, Пих всплыл – через десять часов.
Оператор сразу услышал эхо в гидрофонах. Самолет крутился поблизости, а по шуму в гидрофонах было понятно, что и надводный противник где-то близко. Пих снова погрузился.
Механик был вынужден дать кислород в отсеки. Но из-за восьмидесяти лишних человек содержание углекислого газа поднималось очень быстро и быстро перекрывало безопасный рубеж. Дыхание людей учащалось.
Наконец снова наступила ночь, и Пих опять всплыл. Он открыл люк на мостик. Небо было чистым. Самолет ушел. Теперь лодка могла идти в надводном положении, держа курс на Яву. Ее портом назначения была Батавия.
Механик вполголоса обсуждал с командиром кое-какие возникшие проблемы. Не такие, впрочем, они были и незначительные. Одна из них состояла в том, что на исходе было топливо.
За пятьдесят миль до Батавии дизели начали чихать. Механик старался выжать для них все топливо до капли. Милю за милей лодка покрывала оставшуюся дистанцию.
Закончилась и питьевая вода.
Буквально на последнем издыхании двигателей лодка добралась до Таньок-Приока – порта Батавии.
Только после прибытия они обнаружили причину того металлического звука, услышанного при погружении: глубинная бомба попала в корабль – но не взорвалась…
Несколько недель спустя в Пинанге ждали итальянскую подводную лодку «It- 23». Но напрасно.
Все случилось после восьми часов утра, сразу после смены вахты.
Большая часть команды плюс несколько откомандированных человек с «Браке», а также спасенные со вспомогательного германского корабля «Михель», потопленного неприятельской подводной лодкой в японских водах, грелись на солнышке на верхней палубе и любовались экзотическими берегами.
Внезапно раздался мощный взрыв, лодка исчезла в фонтане воды и ушла под воду, словно камень. Ее поразила торпеда – прямо перед боевой рубкой.
Те, кто только что находился на залитой солнцем верхней палубе, оказались в воде и вынуждены были бороться за свою жизнь. Густой слой топлива поднялся на поверхность. Топливо покрыло людей, вызывало нестерпимую резь в глазах. Берег по случайности оказался недалеко, но в этом месте было сильное течение.
Тем временем командир базы, обеспокоенный отсутствием подводной лодки, направил на разведку летающую лодку «Арадо-196». Самолет без труда заметил спасающихся людей. На борту места для людей не было, и самое лучшее, что мог сделать летчик, это отбуксировать людей – по пять, не больше, – к буям порта. Остальным приходилось ждать своей очереди. Но попытка увенчалась успехом, все оставшиеся на плаву были спасены.
Таким образом, то, что делали самолеты на выходе из Бискайского залива, американские подводные лодки вершили у юго-восточных берегов Азии.
Скоро и этот подводный фронт был разгромлен.
Глава 29
Выход с глубины 60 метров. «U-763» в гавани Портсмута
Тем же вечером лодка вышла в море. Новым командиром ее был лейтенант Уль, офицер административной службы, лишь недавно закончивший командирские курсы, и теперь ему предстояло обрести себя в новом качестве. Старшиной-рулевым был у него Густав Криг, не только опытный подводник, но и человек с характером. В подводном флоте его звали Прочный Густав.
Вот как он получил свое прозвище.
Однажды темной ночью, когда лодка была вынуждена совершить срочное погружение, Густаву немного не повезло. Как он ни старался, он не мог отсоединиться от поручня ограждения мостика, к которому верхние вахтенные прикреплялись специальным поясом, чтобы их не смыло высокой волной. Так он остался наверху, никем не замеченный. Все остальные с кошачьей ловкостью исчезли в люке, люк с шумом захлопнули и задраили. Только после погружения заметили, что нет старшины команды рулевых. А над головами уже послышался шум винтов эсминцев. А где-то там болтался бедный Густав, как рыба на крючке.
Лодка всплыла, бесчувственного Густава моментально отцепили и спустили вниз, лодка снова быстро и благополучно погрузилась.
Густава пришлось положить в госпиталь. Чудо, как он вообще остался жив. Но с того дня к нему пристало прозвище Прочный Густав.[46] Он снова вернулся на «U- 269».
Находясь под Плимутом, Уль получил приказ проследовать к Шербуру и не атаковать никого по пути.
В 3.30 25 июня радист сообщил о шуме электромоторов по пеленгу 156°. В этот момент лодка находилась на глубине около 20 метров.
– Кто-то из наших, должно быть, – предположил Уль.
– Не уверен, герр командир, – засомневался Прочный Густав и нахмурился. – Шум, конечно, похож… Но, с другой стороны, это может быть и эсминец, который стоит на месте, а работает только генератор.
Уль отмел это предположение. Механик тоже предположил, что это германская подлодка.
– Надо бы обозначить свое присутствие, – сказал командир, – а то как бы не получилось столкновение.
– Оставьте это мне, – предложил механик.
Приняв и откачав балласт, он издал характерный для подводной лодки шум.
Последовала пауза, а затем тишина была нарушена завыванием турбин эсминца, который бросился в сторону лодки.
Уль не стал уходить на глубину. Он сделал ставку на торпеду «Zaunkonig», но та попала в молоко.
Шум винтов эсминца усилился. Потом вдруг вмешался новый звук, резкий, как шум циркулярной пилы, заглушающий шум винтов.
– Ага, – проворчал Криг и назидательно поднял палец, потом безнадежно махнул рукой, как бы говоря: «Zaunkonig» тут не поможет.
Он знал, что противник включил буй, который тащил за собой на буксире эсминец. Шум такого буя и привлекал к себе торпеду типа «Zaunkonig». Наверняка торпеда пошла на буй. Но тот был слишком маленьким, чтобы на него среагировал взрыватель.
Посыпались глубинные бомбы, последовал гром взрывов.
Свет вырубился, засветилось тусклое аварийное освещение.
Пошла вторая серия глубинных бомб.
