В корму стала поступать вода: не выдержали давления взрывной волны сальники в том месте, где гребной вал проходит через прочный корпус.
Третья серия!
Вокруг лодки гремели взрывы. Голубые молнии плясали на электрораспределительных щитах. Появились тонкие струйки топлива: оно впрыскивалось из топливных систерн, не выдерживавших дополнительного давления.
– По местам стоять, к всплытию готовиться! – крикнул Уль.
Механик продул балласт. Люди замерли, бледные, как смерть.
Затем послышался голос, командирский голос:
– Черт побери! Всем покинуть лодку, я приказываю!
Посыпались новые глубинные бомбы. Это эсминец, не готовый к такому обороту событий, начал сбрасывать четвертую серию. А лодка в это время находилась от него в какой-нибудь сотне метров. Ударная волна ударила по тем, кто уже оказался в воде. Некоторые в отчаянии подняли руки.
Внезапно послышались выстрелы. Это Вилли Бендер, кок, встал за 37-миллиметровый пулемет. Он решил защищать корабль. Вспышки выстрелов освещали мрачное, но полное решимости лицо человека за пулеметом. Теперь и эсминцу попало. Но он начал отвечать. Без звука Вилли Бендер осел за пулеметом. Ему прострелило голову.
Ханс Альберт, курсант, занимался тем, что старался надуть свой спасательный жилет от табельного баллончика со сжатым воздухом. Но жилет пробило осколками. Что ж, ему повезло больше, чем жилету.
Тем временем все новые люди выбирались из лодки. Сам Альберт колебался. Не появился еще его начальник – механик. Альберт видел его незадолго до этого, в лодке. И старшина из центрального поста не появился. Может, механик боялся, что лодка достанется противнику?
Вода уже покрыла кормовую часть надстройки, а через несколько секунд она уже дошла и до мостика и устремилась в открытый люк.
– Лодка тонет! – крикнул он в люк. – Выходите!
Ответа не последовало.
Альберт сообразил толкнуть крышку люка ногой. За борт можно было не прыгать: подводная лодка «U- 269» погружалась, погружалась в последний раз. Механик и старшина Йабурек остались в лодке.
Альберт почувствовал, как его затягивает в пучину. Но он сумел остаться на поверхности. В ушах у него стоял ужасный гул. Он смутно увидел надувной плот и услышал крики:
– Альберт!.. Сюда!.. Сюда!..
Инстинктивно он поплыл к плоту, за который цеплялись семеро его товарищей. На плоту лежал получивший серьезное ранение офицер-торпедист.
Британский эсминец застопорил ход возле плавающих. Они видели снизу британских моряков, махавших им руками.
– Нет, – раздался голос одного из немецких моряков. – Чтобы я в плен к ним попадал?
– Тут поблизости есть другие лодки, – добавил другой. – Они, может, увидят нас и подберут. Я за это.
И они попытались отвести плот от британского эсминца.
«Рехнулись, – подумал Альберт. – Совсем спятили. Мы только что, можно сказать, на зубах выплыли – и вот тебе: лишь бы не в плен, вдруг нас лодка подберет. И для чего? Надеяться на лодку… А лодка не появится… Кончатся силы, и уйдем на дно…»
Из-за кормы эсминца раздался громкий крик, показались вскинутые руки. Потом было видно, как кто-то еще плывет к тому месту, выкрикивая:
– Господин командир!.. Лейтенант Уль!.. Господин командир!..
Подводники разобрали, что первый крик и вскинутые руки принадлежали их командиру, лейтенанту Улю. А затем они увидели, как человек, спешивший на помощь, выловил из воды фуражку. Белую фуражку. Фуражку командира. Сам Уль оказался изрубленным винтами эсминца.
Эсминец подошел к плоту, и с борта эсминца спустили сети, по которым следовало вскарабкиваться из воды на борт. Когда очередь дошла до Альберта, он понял, что не сможет забраться наверх. За сеть он схватился, но сила из рук ушла, пальцы стали деревянными. Они разжались…
Внезапно он почувствовал, как сильная рука схватила его за шиворот. Это британский моряк спрыгнул за борт и схватил его. Потом его вытащили на борт.
Альберт оказался на палубе эсминца ее величества. Однако лица вокруг него были отнюдь не враждебными. Один из британских моряков, крепкий и массивный, быстро подошел к Альберту. В руке он держал нож. Ловким движением он вспорол форму на Альберте и сорвал ее. Другой подошел с полотенцем и куском мыла. Мыло он вложил в руку Альберту. Третий взял его за локоть и повел по палубе.
Только тогда Альберт понял, что плавал в воде, перемешанной с нефтепродуктами, и с головы до ног покрыт темно-бурым слоем. Вымазаны были волосы, щипало глаза, жгло кожу. Он с удовольствием вымылся под теплым душем. Когда вышел, симпатичный британский матрос в темно-синей робе с улыбкой вручил ему полотняную сумку, что-то буркнул и хлопнул Альберта по плечу.
Альберт открыл сумку. В ней было все, что нужно моряку, спасшемуся после кораблекрушения. Там лежали нижнее белье, сделанное в Австралии, фланелевые брюки с американской этикеткой, отличный пуловер, наверняка связанный какой-нибудь британской женщиной в качестве ее помощи британским бойцам, красивый и простой голубой шарф, несколько выглаженных носовых платков, кожаный ремень и пара обычной парусиновой обуви.
Альберт и его товарищи были поражены тем, что их приодели в чистую одежду, этого они никак не ожидали. Тем временем все новых их товарищей поднимали из воды. Среди них оказался и парень из дизельного отсека, спешивший на выручку командиру и выловивший из воды его фуражку. Теперь он носил ее.
Как только он вскарабкался на борт, его отделили ото всех и отвели в отдельную каюту. Постепенно до него дошло, что его приняли за командира. Английского он не знал, и все его попытки объясниться не приносили успеха.
– Я, – говорил он, стуча себе в грудь промасленной ладонью, – нет командир. Я – машинист.
Британский командир, который поприветствовал моряка с некоторой сдержанностью, но не без почтения, понимающе улыбнулся.
– Хорошо, – сказал он и велел отнести виски с содой обратно в его каюту.
Не успели разобраться с недоразумением, как корабль пришел в порт.
Вскоре немецкие пленные узнали приятную новость: механик лейтенант Мюрб и старшина Йабурек спаслись в конце концов! Им удалось выйти с затонувшей лодки, они остались целы. Потом они рассказали о подробностях своего спасения…
Мюрб и Йабурек намеренно остались на борту лодки. Это в их обязанность входило взорвать лодку, и они следовали своему долгу. Перед этим заряды были распределены по всей лодке. Теперь хватило того, чтобы открыть клапаны, запирающие выход воздуха из балластных систерн. Они рассчитывали, что успеют покинуть лодку до взрыва зарядов. Но воды в лодке оказалось намного больше ожидаемого. Протекали не только сальники в месте выхода гребных валов из корпуса, но и сам прочный корпус дал течь в нескольких местах.
Йабурек первым поднимался по трапу в боевую рубку, когда лодка стала уже быстро погружаться. Сразу за ним последовал Мюрб, но не успел он ступить на трап, как сверху на них обрушился поток воды. Этот каскад был так силен, что отбросил их в отсек. Мюрб чувствовал, как быстро погружается лодка, и вполне четко уловил тот момент, когда она коснулась грунта – без удара, довольно мягко.
Потом они с удивлением заметили, что поток воды из люка прекратился. Взглянув наверх, Мюрб и Йабурек глазам своим не поверили. Судьба подарила им шанс, слабый шанс на спасение, потому что давлением воды крепко прижало крышку люка…
Произошло еще одно удивительное явление: от легкого удара о грунт снова ожило освещение в центральном посту и в носу лодки. Мюрб взглянул на глубиномеры. Один показывал 27 метров, другой только 20. Но указатель, которым пользовались для определения больших глубин, показывал 60 метров. Какому же верить?
Выход с 60 метров был предприятием, чреватым серьезными последствиями, даже при пользовании с
