Срочно разыскивается герцог

понимала природу всех вещей, связанных с аристократией, то его приоритетом должны быть фамильные земли, а не производство безделушек.

Тем не менее, лучше скрыть свой промах как можно лучше.

– И такое… продуктивное!

Маркиз что-то проворчал, но Феба подумала, что он успокоился. Было так чертовски трудно понимать различные и неопределенные, не появляющиеся выражения на его лице.

Она напрягала мозги в поисках чего-нибудь, чтобы заполнить оскорбленную тишину.

– Не может ли ваш брат снять немного бремени с ваших плеч? Два поместья, два сына – это кажется мне наиболее… эффективным.

Внезапное и чрезвычайное молчание Брукхейвена – и каждого, кто оказался в пределах десяти шагов – заставило Фебу осознать, что она сделала очередную ошибку, только еще худшую. Она огляделась, но каждый осторожно старался не встречаться с ней взглядом.

Что такого она сказала? У Брукхейвена есть брат, она – как никто другой! – знает об этом факте.

Низкий голос произнес ей на ухо.

– Наполовину брат, мисс Милбери.

Девушка повернулась и увидела Марбрука рядом с собой, его глаза были темными от ярости, а на губах играла легкая, кривая улыбка.

– Милорд?

Он наклонился ближе, до тех пор, пока она не смогла ощутить тепло его дыхания на своей ушной раковине.

– С другой стороны кровати, знаете ли.

О Боже. Марбрук был ублюдком – что, очевидно, было настолько общеизвестным фактом, что никто не видел необходимости упоминать об этом. Тогда фамильное имя и титул «лорд» были просто некоторым видом любезности. Он должен быть одним из тех редких признанных бастардов.

Ни наследства, ни громкого титула, ни поместья. Иметь так мало, когда твой единокровный брат имеет так много!

– Ах. – Феба беспомощно уставилась на Марбрука. Что она могла сказать? – Я… сожалею.

Его губы скривились.

– Не стоит. Вы не имеете ничего общего с этим. Это все проделки старого маркиза. – Рейф поднял взгляд, чтобы встретиться глазами с Брукхейвеном, его улыбка превратилась во что-то более мрачное и полное смысла, который Феба не могла понять – за исключением того, что Марбрук не был полностью счастлив с тем жребием, который ему выпал. – Это правда, не так ли, Колдер?

– Конечно. – Ответил Брукхейвен сухим тоном. Маркиз смотрел на Марбрука с бесстрастной неприязнью. – Какой это был прекрасный подарок на Михайлов день. Новенький братец, как раз моего размера, который забрал у меня половину игрушек.

Марбрук усмехнулся без юмора.

– И всех девочек.

– Не всех. – Рука Брукхейвена напряглась над ладонью Фебы, крепче вжимая ее в свое предплечье. – Пойдем, дорогая. Ты еще не встретилась с нашими соседями с севера.

Феба пошла, потому что хватка Брукхейвена была достаточно твердой, но, уходя, она бросила взгляд через плечо на Марбрука. Он стоял в центре гостиной, высокий, неподвижный и одинокий, его темные глаза были прикованы к ней.

Не уходи от меня, приказывал его взгляд.

У нее не был другого выбора, как отвернуться.

Глава 18

Через несколько мгновений после того, как Брукхейвен увел Фебу от Марбрука, тот нашел причину, чтобы выскользнуть из комнаты. Очевидно, он был не таким уж хитроумным, как думал, потому что кто-то почти немедленно последовал за ним.

Феба догнала его в коридоре.

– Марбрук, подождите!

Рейф неохотно остановился. Она подошла к нему и опустила юбки, которые приподнимала, чтобы бежать. Ее щеки были розовыми, а в глазах снова появился этот отблеск уязвимости.

– Да?

Она глубоко вдохнула.

– Мне так жаль… никто не сказал мне о вашем… рождении. Я не знала.

Теперь он знал, что потерял ее не из-за того, что был незаконнорожденным. Это должно означать, что она не гоняется за титулом.

Рейф приподнял брови с вежливым вопросом. Да. Будь просто вежлив.

– Понимаю. Что-то еще?

Девушка снова вспыхнула и опустила взгляд на свои руки. Прижав ладони к складкам, которые она только что сделала на голубом шелке, она продолжала смотреть вниз.

– Нет. Я просто хотела… поблагодарить вас за то, что вы не упомянули своему брату о прошлом вечере.

– Не о чем было упоминать. Мы танцевали и разговаривали. Этим утром вы приняли брачное предложение моего брата.

– Милорд, разве вы… вы не были заинтересованы во мне просто из-за лорда Брукхейвена? – Эти слова она произнесла стремительно. Ее щеки порозовели, но она пристально посмотрела на него, намереваясь получить ответ.

– Это имеет значение? – Да, это имеет значение! Нет, это не может иметь значения. Никогда. – Да, я указал на вас своему брату. Очевидно, ему понравилось то, что он увидел. Вы приняли его, так что вам, видимо, он тоже понравился.

Феба ощутила как что-то новое и драгоценное начинает умирать внутри нее. И все же она по личному опыту знала, что одна волшебная ночь вовсе не обязательно означает, что все мечты исполнятся.

– Понимаю. Итак, получается, что вы проверяли зубы у лошади, которую он собирался купить?

– Если вам угодно видеть все именно в таком свете. – Что-то темное мерцало в глубине его глаз.

Внезапно Фебе захотелось не иметь ничего общего с ними обоими. Колдер был холодным и строгим, Рейф – очевидно капризным до чрезвычайности.

Но отказаться от такой выгодной партии? В этом мире трудно живется. Она должна позаботиться о себе. Богатая титулованная леди имеет на это больше шансов, чем дочь викария с запятнанной репутацией.

Поэтому она вежливо улыбнулась, как могла бы улыбнуться во сне – но, как оказалось, она могла улыбаться точно так же и тогда, когда сердце разрывалось пополам. Феба присела в реверансе, потом выпрямилась и протянула руку.

– Отлично, так как вас это не беспокоит, то и я не буду об этом волноваться. Не пойти ли нам к обеду?

Рейф резко пожалел о своем собственной отстраненности. Куда она спряталась? Он уже скучал по ней. Мужчина подошел ближе, затем еще немного ближе, до тех пор, пока не смог ощутить ее нежное дыхание и обнаружить тонкий цветочный аромат ее кожи.

Рейф подошел еще чуть ближе, так, что она смогла почувствовать жар, исходящий от него. Это было более возбуждающим, чем прикосновение, потому что она не делала ничего запретного. Феба просто стояла, руки вытянуты по бокам, глаза опущены вниз. Никакого экстравагантного безрассудства, никакого отклонения с прямого пути с ее стороны.

Только ощущение того, что он здесь, так близко, что она могла чувствовать этот жар, вдыхать его