красивого молодого холостяка? Борясь с подступающей паникой, Маркус нашел грума и передал ему свою кобылу. Затем быстро, как только позволяло поврежденное колено, побежал к возвышению для зрителей.
Жара еще не спала, и солнце светило в полную силу. Виллем устал, мышцы у него ныли, лицо покраснело и воспалилось от жары и пота, но он был очень доволен тем, как прошел день. Вряд ли можно найти лучший способ отточить собственное мастерство, чем проводить ежедневные тренировки с этими юношами. Что же касается боев с тремя самыми успешными рыцарями Конрада — что ж, этого он не ожидал, а уж о том, чтобы из всех поединков выйти победителем, даже и не мечтал. Ему казалось, что при огромном королевском дворе его способности вряд ли кого-либо удивят. К счастью, он ошибался. Это оказалось чрезвычайно приятным сюрпризом. А лучше всего было вновь оказаться в собственной стихии, подальше от дворцовых интриг, подальше даже от Жуглета, чье присутствие, при всех его добрых намерениях, действовало порой угнетающе. Слушая его песни и истории, можно забыть обо всем — у Жуглета прекрасный голос, что ни говори, — но после дня, проведенного среди оруженосцев и рыцарей, Виллем чувствовал, что сделал нечто полезное, от чего есть конкретный толк. В своем деле, по крайней мере, он мастер. Рядом с Жуглетом он почти всегда ощущал какую-то зависимость, и было так хорошо насладиться собственной победой.
Поднимаясь по склону холма к помосту под шатром, чтобы поздороваться с Конрадом, он увидел бегущего навстречу менестреля. Тот встретил его восторженно.
— Отличная работа! Дружище, ты разгромил в пух и прах самого Герхарда из Меца, а ведь этот выскочка воображал, что запросто обезоружит тебя! Ты ему показал, где раки зимуют!
Делая преувеличенно неуклюжие движения, Жуглет попытался изобразить сваливший Герхарда удар.
Виллем неловко улыбнулся и похлопал Жуглета по плечу.
— Спасибо. Ты, наверно, наблюдал за поединком, забравшись на скамью, раз все смог разглядеть.
Братец Павел намекал, что я слишком старался рассмотреть все получше. К тому же я хотел быть в курсе того, что придворные говорят о тебе. — Подмигнув, Жуглет скользнул рукой по блестящему от пота плечу Виллема. — Можешь не сомневаться, они говорили то, что надо.
Настроение рыцаря слегка упало, он раздраженно отбросил руку Жуглета.
— Совсем не обязательно лезть из кожи вон, мостя мне дорогу к успеху. Кое-чего я могу добиться и самостоятельно.
К его удивлению, Жуглет не стал спорить.
— Ты совершенно прав. Я увлекся — это профессиональное. Тебе помощь не нужна. Ладно, я пошел.
Виллем бросил взгляд на платформу для зрителей, и у него чуть ноги не подкосились: он понял, что четыре или пять молодых красавиц, едва не пуская слюну, рассматривают его, дожидаясь, пока он подойдет к ним.
— Постой. — Он схватил друга за локоть. — Не уходи, прошу тебя, помоги мне поговорить с этими… людьми.
Жуглет, прищурившись, взглядом специалиста оценил ситуацию.
— Все как на подбор! Из них ты вполне можешь выбрать себе подругу по вкусу. Насколько мне известно, все они замужем. Для тебя это самое оно. Куртуазная любовь только тогда считается любовью, когда возлюбленных разделяют препятствия. — Он испустил драматический вздох. — Как, скажем, меня и твою прекрасную сестру… Ладно, пойду подготовлю почву.
С этими словами менестрель рассмеялся и устремился вверх по холму к шатру, где возобновил свой безобидный, но вместе с тем бесстыдный флирт с разодетыми в пух и прах замужними дамами.
Усталый Виллем медленно потянулся, расправляя плечи, и последовал за ним.
Не успел он подойти к шатру, как на пути у него возник граф Бургундский. Он сжал руку Виллема с таким энтузиазмом, что тот едва не вскрикнул, и рывком втащил его на платформу.
— Блестяще, мой мальчик, просто блестяще. Вся Бургундия вправе гордиться тобой, — громко воскликнул граф таким сердечным тоном, точно они давние друзья.
Уже второй день граф вел себя таким образом — с необъяснимой, настойчивой, натужной фамильярностью. Виллему это было глубоко противно. Он ничего не ответил. Граф слегка понизил голос и льстиво добавил:
— Ходят слухи, что на турнире ты возглавишь королевский отряд.
Виллему стало неловко.
— Некоторые люди его величества почтили меня предложением выступать на моей стороне, но было бы чрезмерной самоуверенностью утверждать, что я могу возглавить королевский отряд, не принадлежа к королевскому дому.
— Пока не принадлежишь, но я слышал, это вскоре может измениться… — возразил Альфонс все тем же фальшиво компанейским тоном. — Пусть даже косвенно, все равно.
Виллем опешил.
— Это не более чем слух. — Он залился краской. — Я бы никогда не поставил будущее сестры в зависимость от своих успехов в боевых искусствах. И сомневаюсь, что его величество поставит в зависимость от них будущее империи.
— Значит, слухи безосновательны? — произнес кто-то у него за спиной.
Оглянувшись, Виллем встретился взглядом с сенешалем Конрада, высоким, приятным человеком по имени Маркус, Он исчез после первого вечера Виллема во дворце. Черную тунику сенешаля покрывала пыль, волосы растрепал ветер; обожженное солнцем худощавое лицо было лишено всякого выражения.
— Имеются веские основания верить этим слухам, — встрял, не глядя на Маркуса и растянув рот в широкой улыбке, Альфонс. — Ты прекрасный боец, и я желаю тебе удачи на турнире, а также большого счастья тебе и твоей сестре.
Он подобострастно поклонился и отошел. Маркус с Виллемом проводили его изумленными взглядами.
— Я не доверяю этому человеку, — тихо признался Виллем, Маркус, совершенно подавленный, кивнул в знак согласия, а Виллем добавил:
— И не понимаю его.
Маркус не сдержал вздоха душевной боли.
— Зато я понимаю, — сказал он и зашагал прочь.
Глава 7
ФАБЛЬО
Комическая история в стихах с налетом вульгарности или непристойности
Сто фунтов — подарок Конрада — были истрачены с экстравагантной широтой под неусыпным оком Жуглета. Хотя бы по несколько пенни досталось каждому цеху — и почти каждому отдельному ремесленнику в городе.
А на следующий день после возвращения Маркуса, под нежный шорох летнего дождя, когда Виллем опять уже был без гроша (зато стал обладателем множества туник, заколок, сапог, деревянных сундучков, кожаных мешочков, ложек, шляп, четок и священных реликвий, специй, астрологических карт, горшков для приготовления пищи, тканей, музыкальных инструментов, на которых он не умел играть, драгоценностей и даже нескольких листков настоящей бумаги), прибыл купец из Монбельяра с огромным грузом рыцарского снаряжения для Виллема — и все в кредит. Этот купец был его поставщиком с тех пор, как Виллема впервые опоясали мечом, и потому всегда имел запас красно-синих (цвета Виллема) вымпелов и флагов.
