которого крики оруженосцев привели в хорошее настроение, смеялся без устали целый час.
— Впервые встретившись, мы едва не подрались из-за нее, — со смехом напомнила Жуглет Эрику таким тоном, как будто это воспоминание приводило ее в восхищение.
Альфонс втиснулся между Павлом и Конрадом, повернувшись спиной к кардиналу.
— Прекрасно, что наша будущая императрица способна пробуждать столь сильные чувства, — вмешался он в разговор с подобострастными нотками в голосе.
Павел, по-видимому чувствуя себя преданным, одарил его осуждающим взглядом и пробормотал:
— Дядя, не исключено, что у высшей знати на этот счет другое мнение. Вспомни, какой популярностью пользовалась у них твоя прежняя кандидатура, девушка из Безансона.
Альфонс, которого гораздо больше интересовало собственное благополучие, чем процветание аристократии в целом, проигнорировал это замечание.
— Судя по достоинствам ее брата, она из прекрасной семьи. Это совсем не то, как если бы его величество собирался жениться на дочери какого-нибудь служащего. — Повернувшись к Виллему, Альфонс доверительно добавил: — Ты знаешь, что все эти служащие на самом деле крепостные? Взять хотя бы Маркуса, сенешаля его величества. При всей его напыщенности по закону он не кто иной, как крепостной. Ты и твоя сестра несравненно выше…
— Может, он и впрямь не кто иной, как крепостной, — перебил дядю Конрад напряженным тоном. — Но тем не менее именно он практически руководит моим двором.
— Чем там руководить, сир? — возразил Альфонс. — Принцы и герцоги независимы, даже в городах везде самоуправление. Все, что требуется, это единый правитель, и вы, в своей мудрости, прекрасно справляетесь с этой ролью.
— Принцы и герцоги не независимы, — резко заметил Конрад.
Альфонс попытался исправить свою оплошность.
— Нет-нет, сир, конечно, но они так преданы вам, что не нуждаются в подхлестывании, в особенности со стороны какого-то выскочки.
Некоторое время Конрад сердито смотрел на него, а потом повернулся к Виллему.
— Наш дядя сноб, — высокомерно произнес он. — Цепляется за сословные различия самым старомодным образом.
— И тем горжусь, — заявил граф. — А иначе я был бы скверным отцом, которого не заботит будущее его дочери.
Виллем, испытывая неловкость во время этой дискуссии, вскинул копье, готовясь встретить следующего оруженосца. Кардинал Павел сердито посмотрел на графа Альфонса и пробормотал:
— Если бы тебя и впрямь заботило будущее твоей дочери, ты бы не…
Его прервал окрик со стены. Все подняли взгляды: это оказался рыцарь из гарнизона замка. Добившись внимания, он показал в сторону медленно спускающегося по склону темноволосого человека.
— Это Маркус.
Конрад вскинул руку, давая знак приостановить тренировку. Виллем и оруженосец опустили копья.
— Что с ним такое? У него жуткий вид.
Стоило сенешалю ступить на каменистый двор, как все оруженосцы с любопытством сгрудились у него за спиной. Те, кто окружал Конрада, ждали приближения Маркуса на другом конце площадки, заинтригованные и обеспокоенные.
Маркус поежился, осознав, как неудачно он выбрал время своего появления.
Во дворе было человек пятьдесят, он никак не ожидал встретить тут целую толпу. Не рассчитывал он и на присутствие Виллема и Альфонса, хотя не сомневался, что граф Бургундский вцепится в Виллема, точно клещ. Мысль о том, что, возможно, эти двое уже обсуждали между собой планы относительно Имоджин, вызвала вкус горечи во рту и укрепила решимость идти до конца.
— Господи боже, с тобой все в порядке? — спросил Конрад. — Где, черт побери, тебя носило? Ты выглядишь полумертвым!
— Ваше величество, — безжизненным голосом произнес Маркус и поклонился, чувствуя, что силы покидают его. Ваше величество, прошу прощения, но я должен поговорить с вами наедине. Безотлагательно.
— Личная проблема или политическая? — спросил Конрад.
— И то и другое, ваша светлость.
Маркус опустил взгляд.
— Прекрасно. Полагаю, это имеет отношение к одному из членов моей семьи, а раз так, будь любезен, изложи свое дело здесь.
— Наедине, умоляю вас, сир.
Медленно, с трудом, Маркус опустился перед Конрадом на колени.
Конрад состроил гримасу.
— Может, ты сначала приведешь себя в порядок? Мы тут очень весело проводим время, терроризируя наших недорослей.
— Думаю, сир, вы пожелали бы как можно быстрее услышать то, что я имею честь сказать вам.
— Какая-то пограничная проблема? — с тревогой спросил Альфонс.
— Ох, господи, что-то стряслось с племянницей его величества! — взволнованным тоном воскликнула одна из стоящих за спиной короля женщин.
«Племянницей» тактично называли незаконнорожденную дочь Конрада.
— Может, Папа снова отлучил его величество от церкви? — высказал предположение какой-то пожилой аристократ.
— Это невозможно, — резко бросил Павел.
— Ваше величество, пожалуйста. Наедине, — повторил Маркус.
Конрад показал в сторону ограждающей двор стены.
— Хорошо, вон там. Заодно посмотрим, как идет тренировка.
Лицо Маркуса исказилось; он не хотел, чтобы это произошло в непосредственной близости от Виллема.
— Даже облака имеют уши, мой господин. Лучше, если разговор состоится в запертой комнате.
— Скажите, какая таинственность, — вздохнул Конрад. Маркус снова опустил взгляд.
— Ну ладно. В моих покоях. Остальные оставайтесь здесь. Виллем, продолжай гонять юнцов. Если Маркус не возражает, — лукаво добавил он.
Маркус кивнул, не поднимая головы. Руки у него дрожали, кожа побледнела до того, что казалась серой. Неужели он и в самом деле способен на такое? Когда дойдет до дела… сможет ли он вообще заговорить?
— Хорошо! Мы скоро вернемся, и тогда, парни, я хочу, чтобы вы продемонстрировали мне, что научились не закрывать глаз.
С большим трудом Маркус поднялся. Два старых друга начали подниматься по крутому склону к замку.
— Ну вот, — Конрад обвел рукой свою гостиную. — Ты просил уединения. Что за тайны?
Скрестив на груди руки, он остался стоять, полный решимости как можно быстрее вернуться во двор.
— Полного уединения.
Маркус кивком указал на мальчиков-пажей в углу. Конрад взмахом руки отпустил их, и они перешли в другие комнаты королевских апартаментов.
— Нет, — твердо сказал им Маркус. — Отправляйтесь наружу. И стражники тоже пусть уходят.
В полном ошеломлении мальчики подчинились и вышли в компании явно недовольных этим распоряжением воинов. Маркус дождался, пока двери за ними закрылись. Конрад, казалось, начал проявлять интерес к происходящему.
