— Роза! Роза — вот доказательство! Он описал твою прелестную маленькую розу!
Перехватив нож левой рукой, правой Эрик снова развернул бедро Линор, но на этот раз, под ошеломляющим воздействием теплой плоти, его рука скользнула к родимому пятну и даже выше. Громко рыдая и не осмеливаясь двинуться, она испуганно смотрела на его руку.
— Ты отдала то, что тебе принадлежало. Так что теперь это общее достояние…
— Роза! — во внезапном озарении воскликнула Мария. — О господи, роза… Остановись, Эрик, умоляю, отпусти ее. Это я рассказала ему о розе! Это мой грех, не ее!
Юноша, прищурившись, посмотрел на тетку.
— Жалкая отговорка, чтобы защитить шлюху, — прохрипел он и снова вернулся к тому, что так манило его между бедрами Линор.
В ушах грохотал пульс, рука скользнула еще выше, голова кружилась от яростной борьбы между желанием и отвращением. Линор безутешно рыдала, но не могла даже закричать — голос отказал ей.
Мария, в ужасе от того, что натворила, бросилась к ним. Воспользовавшись тем, что внимание Эрика отвлечено, она выхватила у него нож и приставила ему к горлу. Не веря собственным глазам, он внезапно осознал, что его обезоружила старая женщина.
— Отойди от моей дочери! — приказала она. — Похотливый пес!
— Не смей разговаривать со мной таким тоном! — высокомерно бросил он.
Она сильнее вдавила в его тело кончик ножа. Он дернулся и слегка отодвинулся, злобно глядя на нее.
— Это все я, — повторила Мария. — Он целую вечность проболтал внизу со мной, и я забылась. Рассказала ему о родимом пятне, по ходу одной истории из ее детства, Эрик… а он даже, казалось, не очень внимательно слушал. Я понятия не имела, что он может сделать с тем, что я рассказала ему, но это моя вина, а не Линор. Убей меня, если твое преувеличенное чувство чести требует крови.
Некоторое время Эрик изумленно таращился на нее, главным образом потому, что никогда не слышал от своей тетки таких длинных речей, да к тому же произнесенных столь категоричным тоном. Под угрозой ножа она заставила его отойти от Линор, встала между ними и свободной рукой подтянула халат, чтобы дочь могла схватить его. Неудержимо дрожа, Линор встала, накинула халат и отвернулась от них, все еще рыдая, но теперь уже от облегчения.
— Возьми меч, Линор, — приказала Мария, не сводя взгляда с Эрика.
Та с трудом подняла меч, уперев острием в пол и сжимая рукоятку трясущимися руками.
— Бог свидетель, племянник, она даже не видела его из своего окна. Если бы они встретились на улице, то не узнали бы друг друга. — Повернув острие ножа к себе, она протянула рукоятку Эрику. — Убей меня, если считаешь своим долгом наказать преступницу.
— Мама… — в ужасе прохрипела Линор.
Эрик неуверенно переводил взгляд с одной на другую.
— М… Маркус сказал, что ты соблазнила его. Маркус честный человек.
— А я честная мать, а это твоя невинная кузина, — твердо заявила Мария и снова протянула ему рукоятку ножа.
В конце концов Линор справилась с собой настолько, что вытерла лицо и жалобно спросила:
— И мой брат поверил, что я…
— Да! — с вызовом заявил Эрик, снова в порыве праведного гнева. — И его величество тоже, конечно.
Совершенно потерянным, ломким голосом Линор спросила:
— А менестрель Жуглет?
— Нет, — ответил он после паузы.
Чувство справедливого негодования мгновенно растаяло, точно дым.
— А ты? — прошептала она.
Он посмотрел на нее, их взгляды встретились. Она хлюпала носом, глаза покраснели от рыданий, тело под халатом сотрясала дрожь. Спустя мучительно долгий момент он выхватил у Марии нож и швырнул его через всю комнату.
— Господи боже, что же я наделал, — в ужасе пробормотал он, разразился слезами и бросился кузине в ноги.
Глава 14
ЖАЛОБА
Произведение, в котором проблемы общества высмеиваются или подвергаются осуждению
Эрик отодвинул плоды, хлебные злаки и предметы кухонной утвари на первоначальные позиции и устремил на свою кузину внимательный взгляд.
— Так больше смысла? — спросил он.
— Почему это Маркус? — Мария указала на солонку. — Пусть лучше негодяя изображает кусок гнилой репы.
Линор вымученно улыбнулась.
— Ты не улавливаешь сути, мама.
Она похлопала Эрика по руке.
— Давай посмотрим, получится ли у меня. Золоченая брошь — это император, который обещал на мне жениться. — Девушка по очереди указывала на каждый предмет на столе. — Его брат кардинал, который стремится использовать брак короля в интересах Папы, — гроздь винограда, а сам Папа — вино. Альфонс Бургундский — невеста должна быть родом из его графства — корка хлеба, а хлебные крошки — остальные придворные.
Она с усталой улыбкой подняла цветок.
— Я роза. Жасмин — невеста из Безансона, преданная Папе и во всем покорная графу Бургундскому. Маркус, сенешаль императора, который оклеветал меня, — соль, а Виллем — нож.
Она вздохнула.
— Ну и как, по-вашему, все это связано? — пробормотал Эрик.
Он отчаянно хотел помочь ей разобраться, но, не имея в этом опыта, попытался представить, как действовал бы на его месте Жуглет. Менестрель-то уж точно рассказал бы Линор много полезного, а вот сам Эрик…
Изящными движениями красавица положила розу и веточку жасмина рядом с брошкой из золоченой фольги с изображением императора.
— Первого августа в Майнце его величество объявит, на ком из нас он женится. Жуглет и Виллем хотят, чтобы на мне, и, как ни странно, это совпадает с желанием Альфонса. Все остальные хотят, чтобы он женился на девушке из Безансона. Теперь его величество и все прочие убеждены, что я шлюха. — Пауза. — Зачем сенешаль сделал это?
— Ничего даже в голову не приходит, — покачал головой Эрик.
— Есть еще что-то, упущенное мною?
Эрик задумался.
— Если и есть, то мне ничего не известно.
Линор заговорила, хмуро глядя на расставленные предметы и медленно передвигая над ними руку — словно повторяя полет пчелы:
— Либо сенешаль хочет, чтобы Конрад женился на девушке из Безансона, либо хочет помешать ему жениться на мне. Если, как ты говоришь, Конрад доверяет Маркусу и не доверяет кардиналу Павлу, то вряд ли сенешаль стал бы помогать Павлу. Значит, он не за то, чтобы Конрад женился на девушке из Безансона. С другой стороны, если я стану императрицей, Виллем займет при дворе более высокое положение, чем сенешаль, и сенешаль по какой-то причине хочет помешать этому. Что может потерять Маркус, если Виллем внезапно возвысится над ним? Чего он еще не достиг?
