маневры проходили почти как настоящая мобилизация. Война была неминуема. Гитлер ясно и однозначно потребовал присоединения Судетской области к рейху. Премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен прилетел в Годесберг, и уже 29 сентября был подписан Мюнхенский пакт. Гитлер одержал свою самую большую победу в области внешней политики, а мир в целом 'вздохнул от облегчения'. Выйдя из самолета в Кройдоне, Чемберлен заявил: 'В наше время — мир', затем он помахал подписанным документом перед людьми, которые собрались его встречать. Казалось, что мир сохранится на протяжении целого поколения.
После того как дела приобрели неожиданный и благоприятный оборот, мы провели во Фрейденшгадте, нашей новой базе в Судетах боевые показательные упражнения, а позже наблюдали там за впечатляющим приземлением большого количества воздушно-десантных сил. Не меньшее впечатление вызывал вид местных укреплений. Население было в невероятно возбужденном настроении и совершенно неоправданно рассматривало нас как героев и освободителей. Нам с трудом удавалось оградить себя от этого напора ничем не сдерживаемых выражений благодарности и счастья.
Спустя немного времени мне был преподнесен сюрприз. Все выглядело так, будто мои бесконечные попытки уклониться от полетов, связанных с наземной поддержкой принесли свои плоды, поскольку меня переводили в Ингодьштадт, что на Дунае, с приказом создать истребительное соединение. Однако вскоре нас послали в Беблинген. под Штутгартом, где за несколько безмятежных месяцев люди прошли тщательное обучение
Наше соединение не принимало участия в марше на Чехословакию, потому что мы, базировавшиеся в Южной Германии не могли подняться в воздух из-за плох ой погоды. Там справились и без нас.
31 марта Великобритания предложила Польше гарантии ее суверенитета. Советские дипломаты тоже не сидели сложа руки. 16 апреля они сделали официальное предложение западным державам. Атмосфера в Европе была тягостной.
Политическая обстановка ухудшалась с каждым днем, поскольку возрастала напряженность между Германией и Польшей, причем это случилось как раз в тот момент, когда я был вновь отозван из истребительной авиации. Приказ о моем зачислении в одно из авиасоединений по поддержке наземных операций, которое как раз я и помогал создавать, прозвучал как удар грома среди ясного неба, — это сильно огорчило и разозлило меня. Я летчик — истребитель душой и телом — но всегда что-то поворачивалось не так, как надо, хороня все мои надежды. Я был глубоко раздосадован той долей, что выпала мне. Еще в Испании многие были удачливее меня. Если бы я проявлял меньше интереса к технике проведения операций по наземной поддержке, то никто не подумал бы вызывать меня в министерство военно-воздушных сил, а сейчас все мои личные дела ясно отражали ту степень важности, которую я представлял для такою рода операций. Конечно в них не упоминалось о том, что более всего я хотел быть летчиком-истребителем.
Стиснув зубы, я прибыл в Тутов в качестве капитана 2-го авиаполка учебной группы 2. Новое поле деятельности было удивительно широким и полезным. К тому же здесь я приобрел много новых друзей. Летали мы словно сумасшедшие. Технический отдел снабдил нас двумя новыми типами двухмоторных самолетов 'Hs-129' с бронированной кабиной и 'Fw-189'. В Рехлине мною были испытаны оба самолета, после чего я сообщил об этом наверх ведь оценка требуемых условий для операций поддержки наземных войск была первым по степени важности занятием технического отдела люфтваффе. Преданные ученики Дуэ готовы были пойти на свой первый компромисс. Под руководством Рихтгофена мы приняли участие в маневрах, проводимых в небе округа Котбус, где по причине плохой видимости произошло несчастье. Несколько самолетов 'Ju-87' ('Штука') потерпели крушение.
В полях поспевала пшеница, и крестьяне, но всей видимости, вскоре начали бы убирать урожай. Как случалось и раньше, во время последних знойных летних месяцев в Европе разразилась мировая война. При этом ходили самые невероятные слухи. В одном из них говорилось о том, что фон Риббентроп летал в Москву на переговоры со Сталиным, что, впрочем, вскоре было официально подтверждено. Начиная с апреля Сталин обсуждал с Англией и Францией пакт или договор, который он им предлагал. Однако там дела далеко вперед не продвинулись. Вот так и появится на свет германо-советский пакт о ненападении, подписанный 23 августа 1939 года. Гитлер отдалил опасность от нашего тыла на случай войны с западными державами в связи с польским конфликтом. Такой была общая реакция в самой Германии на этот удивительный пакт, который никак нельзя было примирить с официальной идеологией. Однако с военной точки зрения это, по- видимому, было идеальным решением, и оно совпадало с идеями германского Генерального штаба, который считал, что волны на два фронта необходимо избегать.
Великобритания отреагировала на это, предоставив Польше гарантии. Тем не менее, Гитлер начал вести переговоры с Польшей по поводу Данцига и польского коридора. Вначале переговоры шли успешно, но в конечном итоге были сорваны. Это и послужило поводом для начала Второй мировой войны.
Четыре немецкие армии были уже расположены вдоль германо-польской границы. По приказу командования 'Рихтгофена' наше авиасоединение было придано армии генерала фон Рейхенау в Силезии.
Утром 1 сентября еще затемно мы забрались в наши кабины. Мы разогревали двигатели, и голубые вспышки огня уже вырывались из выхлопных труб, когда на рассвете по сигналу пришло время для фейерверка. Нашей целью был штаб польского высшего командования и казармы. Сама операция планировалась и готовилась с величайшей тщательностью так, что хребет польской армии во всех отношениях и смыслах был сломан в первый же день кампании. После нескольких усиленных стратегических ударов люфтваффе, которое принесло германской армии абсолютное превосходство в воздухе, было положено начало блестящему сотрудничеству и взаимодействию между подвижными моторизованными армиями и люфтваффе. В современной манере ведения войны это было что-то совершенно новое. Пять польских армий, стоявших в готовности напротив четырех германских, были мгновенно и полностью разгромлены в результате совокупности таких факторов, как революционная по духу стратегия, эффективная работа германского Генерального штаба, современное вооружение и оснащение войск и, наконец, ни с чем не сравнимый боевой дух немецких солдат. Все это послужило поводом для того, чтобы возникло чудо германской блиц-победы всего за 18 дней. В первые дни военной кампании польские военно- воздушные силы в основном были уничтожены еще на земле. Соединение 'Рихтгофен' умело использовало свой испанский опыт, так как имело достаточно возможностей для совершения точных тактических воздушных ударов с целью поддержки собственной армии. Кутно, Модлин и Варшава — вот те места, где мы встретили очень сильное сопротивление. Поскольку мы едва ли могли повстречать какие-либо польские истребители, сфера деятельности наших воздушных сил главным образом ограничивалась поддержкой армии с воздуха. Все это несколько утешало меня, потому что я вдруг понял, что не так уж много потерял. Один боевой вылет сменялся другим, и наша база постепенно продвигалась вперед. Наступление шло с захватывающей дух скоростью.
Краков пал 6 сентября. Под Кутно и Радомом была окружена и уничтожена большая часть польской армии.
Маршал Рыдз-Смиглу, главнокомандующий польской армией, капитулировал на 18-й день войны. Лемберг (Львов) был взят 23 сентября, Варшава и Модлин пали 27 сентября. Стойкая зашита столицы Польши послужила поводом для первых крупномасштабных воздушных атак, совершенных люфтваффе. Эти атаки предназначались для достижения стратегических целей, но заодно также служили для устрашения союзников. Немецкая пропаганда немедленно воспользовалась всеми средствами, бывшими в ее распоряжении, чтобы довести это до сознания союзников.
В течение 27 дней мной было совершено около пятидесяти боевых вылетов. Хотя мы и потеряли десять человек, включая командира авиаполка, все равно действия нашего авиасоединения были успешными. Нашу базу к югу от Варшавы даже посетил с коротким визитом сам Гитлер. Он сидел вместе с нами возле полевой кухни выслушивая наши сообщения и с удовольствием отмечая заметный прогресс в ходе самой операции и чудесные достижения армии.
Я был награжден Железным крестом 2-й степени, а 1 октября мне было присвоено звание капитана. Наше соединение перевели в Брюнсвик для отдыха, а также для того, чтобы начать предварительную подготовку по взаимодействию с парашютно-десантными войсками в будущих операциях. Свободное время я проводил, пытаясь добиться перевода в истребительную авиацию. К моей огромной радости, мне повезло, и я был переведен в 27-й истребительный полк под Крефельдом. Наконец-то я был снова вместе с истребителями и никогда уже не расставался с ними вплоть до сего дня.
