всего более тысячи самолетов. Когда все эти военно-воздушные силы, никогда ранее не виданные в таком количестве и мощи, взяли курс на Лондон, то каждый из участников реально ощущал всю важность происходившего. Так началась четвертая стадия войны с Англией.
Да, сегодня легко посмеиваться над теми ожиданиями, которые мы тогда возлагали на эту атаку. Ведь даже союзники, при условии, что они имели двух- или трехкратное численное превосходство в бомбардировщиках, которые несли в пять раз больше бомб, чем наши, при наличии усовершенствованных прицелов для бомбометания и более совершенных способов атаки, не только не могли разрушить, но даже были не в силах целиком парализовать жизнь такого города, как Берлин. Шаг, сделанный нами в го время, вел нас в направлении неизведанного.
Во время первого из 38 крупномасштабных авианалетов на Лондон намеченными целями для атак являлись городские сооружения и нефтеналивные хранилища на Темзе. Только позже наши атаки распространились на всю территорию Лондона. В основном мы использовали бомбы весом 70 кг (150 фунтов). 350 (750) и 560 (1250) и, крайне редко, бомбы большей мощности, весом 1100 кг (2500 фунтов). Для сравнения: союзники позже использовали бомбы весом до 10 тонн. Вес бомб, приходившийся на один самолет, составлял от 1100 до 2500 кг (от 2500 до 4500 фунтов), а общий вес сбрасываемых бомб во время каждой из атак составлял около 500 тонн. Последующая практика насыщенности бомбовых ударов в том виде, как ее применяли союзники во время их налетов на рейх, конечно, не могла быть достигнута с помощью средств, имевшихся в нашем распоряжении. Более того, сбрасываемые нами бомбы распределялись среди множества единичных целей.
Соединение, совершавшее налет, состояло из одного полка бомбардировщиков — от 50 до 80 самолетов, которые прикрывал полк истребителей. В начале четвертого этапа общее количество сил, участвовавших в налете, составляло 400–500 бомбардировщиков и 200 пикировщиков 'Штука'. Их прикрытие обеспечивали примерно 500 легких и 200 тяжелых истребителей. В распоряжении у неприятеля, согласно расчетам немецкого командования, на передней линии фронта находилось порядка 200 самолетов.
Сосредоточение бомбардировщиков и истребителей обычно происходило неподалеку от наших мест базирования у некоего ориентира на побережье на заранее обусловленной высоте и в определенное время. Случалось, и не один раз, что бомбардировщики опаздывали. В результате истребители присоединялись к другому соединению бомбардировщиков, которых, кстати, уже сопровождал свой эскорт истребителей, и таким образом данное авиасоединение летело под двойной защитой, тогда как задержавшееся соединение бомбардировщиков должно было либо вернуться назад, либо совершать свой рейд без прикрытия, следствием чего обычно являлись тяжелые потери. Радио или радарное наведение не достигли еще нужного уровня своего развития для проведения такого сосредоточения, и даже наши переговорные устройства большую часть времени не работали, Все эти трудности возрастали с наступлением осени и ухудшением погоды и в конце концов приобрели чуть ли не размеры трагедии.
Все соединения должны были выбирать самый короткий курс на Лондон, потому что сопровождавшие истребители имели в своем запасе только десять минут времени для боя. Крупномасштабные заманивающие маневрирования или кругосветное огибание английской противовоздушной зоны были поэтому невозможны. Противовоздушный заградительный огонь вокруг Лондона был значительной силы и концентрации, что серьезно препятствовало приближению к цели бомбардировщиков. Аэростатное заграждение над Лондоном и вокруг столицы делало атаки с малой высоты и бомбометание при пикировании просто невозможными Основные силы английских истребителей обычно посылались навстречу немецким самолетам как раз перед тем, как последние уже достигали своих целей для атаки. Я не знаю ни одного примера, где бы им удалось помешать бомбардировщикам в достижении своей цели, но они все-таки наносили большой урон как самим бомбардировщикам, так и сопровождавшим их немецким истребителям.
Типы применявшихся бомбардировщиков были следующими: 'Не-111'. 'Do-17', 'Ju-87' ('Штука') и 'Ju- 88'. Все они поступили на службу задолго до наступления воины. 'Не-111' и 'Do-17' до этого уже применялись во время войны в Испании. Даже 'Ju-88', иногда называемый чудо-бомбардировщиком, достиг своей славы в 1938 году, установив новый мировой рекорд скорости. На фоне сильной, энергичной обороны англичан и в связи с новыми условиями у данных самолетов стало проявляться огромное количество недостатков. Помимо прочего, у всех типов указанных самолетов сказывалась явная недостаточность вооружения для защиты. Имевшееся вооружение скорее обладало морально-психологическим значением.
Зенитные батареи, сосредоточенные вокруг Лондона, их точный огонь, наводка которого иногда производилась истребителями, вынуждали немецкие соединения бомбардировщиков подниматься все выше и выше. Таким образом они выходили за пределы своей наилучшей оперативно-рабочей высоты и даже становились более медлительными.
Сразу после первой крупномасштабной атаки на Лондон эскадрильи 'Ju-87' были отстранены от участия в операции. Потери среди других бомбардировщиков были также достаточно велики, но потери 'Штук' не шли ни в какое сравнение. Их эффект точности попадания терялся вследствие оборонительных препятствий. В конце концов 'Штуки' отказались от своего обычного метода атаки с пикирования и стали бомбить с горизонтального полета, но в таком случае они были вообще малоэффективны в качестве бомбардировщиков и к тому же были более уязвимы для вражеской обороны. По этой причине верховное командование люфтваффе отдало приказ, что впредь они должны использоваться только при атаках на морские конвои и цели, находившиеся в прибрежных областях. Отказ от этого оружия нападения, от которого столь много ожидали, конечно же не был легким решением для немецкого командования.
В ходе проведения этого этапа битвы части тяжелых истребителей тоже не выдержали данного испытания. Оценивая их потери, а также учитывая предыдущие, верховное главнокомандование преобразовало часть их в быстрые бомбардировщики с целью их использования на следующем этапе сражения. Только вызывает сожаление, что данные части были образованы, так сказать, за счет летного состава истребительных частей, поэтому их неудачи косвенным образом ослабили последние.
Любая неожиданная встреча с английскими истребителями требовала извлечения максимальной пользы. Однажды на обратном пути от Лондона я неожиданно для самого себя к северу от Рочестера столкнулся с эскадрильей из 12 'харрикейнов'. Атакуя их, будучи выше на 750 метров и сзади, я пронесся как стрела между звеньями истребителей к открыл огонь по одному из самолетов, который летел в хвосте соединения, — из этого самолета буквально посыпались большие куски металлической обшивки. В последний момент я приподнял нос самолета и перелетел над ним, после чего влетел прямо в центр вражеского строя. Вряд ли это можно было бы назвать приятным ощущением. И снова с близкого расстояния я выстрелил из своей пушки и пулеметов в один из 'харрикейнов'. К счастью, англичане испытывали схожий, если даже не больший страх, чем я. Ни один из них не напал на меня. Как только я отвернул и вышел из боя, то заметил внизу, под разрушенным строем вражеской группы, два раскрывшихся парашюта.
С другим 'харрикейном', который я завалил к западу от Дунгена, все было не так просто. Я нанес ему столь тяжкие повреждения, что самолет уже горел и казался безжизненным. Однако он не рухнул, а продолжал плавными кругами планировать вниз. Мои товарищи по звену и я атаковали его трижды, но без явного результата.
Но как только я подлетел поближе к полуразрушенной машине, почти целиком изрешеченной пулями, с вырывавшимися из нее клубами дыма, то на расстоянии нескольких метров увидел мертвого пилота, сидевшего в своей разбитой кабине, в то время как его самолет медленно, по спирали падал на землю, как будто пилотируемый невидимой рукой.
Я могу только отдать должное английским летчикам, истребителям и выразить свое глубокое восхищение перед ними. Не обладая техническим преимуществом, они воевали отважно и стойко. Несомненно, именно они спасли свою страну в этот критический для нее час.
Малый радиус действия 'Ме-109' становился все большей и большей помехой. Так, во время одного из боевых вылетов моего полка мы потеряли 12 самолетов отнюдь не в результате вражеских действий, а просто из-за того, что после двух часов летного времени бомбардировщики которые мы сопровождали, так и не успели достичь материка на своем обратном пути. Пятеро из этих двенадцати летчиков-истребителей на последних каплях горючею дотянули до французского берега, где были вынуждены, так сказать, совершить посадку с планированием, другие семеро приземлились на воду.
Так получилось, что вынужденная посадка на воду была предпочтительнее парашютирования в море. После того, как самолет садился на воду, он находился на плаву около 40–60 секунд, то есть столько
