фут. Мне пришлось выйти и лопатой расчищать дорожку для машины. Я работал как можно быстрее, а затем позвонил в больницу. Клер на самом деле лежала там. Я подумывал, не обратиться ли и мне к врачам. Может, мне дадут какие-то таблетки или что-то, что позволит мне не сходить с ума от крутящихся в голове мыслей. Может, они просверлят дырки у меня в голове, и пар выйдет со свистом.
Может, они просто вырежут часть мозга, снимут плесень и корку, и я проведу остаток жизни, сидя в кресле с глупой улыбкой на лице — счастливый и не воспринимающей происходящее в окружающем меня мире.
На следующее утро я попросил мать отвезти меня в больницу в Шеринге. Они не хотели пускать меня к Клер. Они не позволили зайти в палату и моей матери. Клер лежала в блоке интенсивной терапии. Туда пускали только ближайших родственников. Моя мать поговорила с одной из медсестер, но она отказалась даже сообщить, почему Клер попала в больницу. Мы поехали назад домой.
Я отправился пешком к Карлу.
— Я ничего ей не продавал, — сказал он. — Я не торгую таким дерьмом.
— А кто продал?
— Я не знаю.
— Ты знаешь.
— Ты даже не знаешь, почему она попала в больницу, — заметил Карл.
— Я знаю то, что мне сказал Брюс.
— Вот именно.
— А ты что знаешь? — не отставал я.
— То же, что и ты. Ничего.
Клер провела в больнице три дня. Наконец, в один из дней мать снова отвезла меня туда после школы. Она ждала в приемном покое, а я отправился к Клер. Когда я заворачивал за угол к ее палате, мне показалось, что я увидел Карла в другой стороне коридора. Он быстро исчез, поэтому я не уверен, он ли это был или нет. Я едва сдержался, чтобы не последовать за ним и убедиться. Я не мог придумать объяснений, зачем бы Карлу здесь находиться. Он недостаточно хорошо знал Клер, чтобы ее навещать, если только то, что сказал Брюс, не было правдой.
Я вошел в палату. В ней пахло точно также как в поезде, только было больше пластика. Клер сидела на кровати с закрытыми глазами. Вторая койка в палате пустовала. Занавеска, разделяющая кровати, оказалась сдвинута к стене, пустая койка — очень ровно застелена. Подушки лежали на положенных местах, чистые простыни были идеально отглажены. Она выглядела жесткой и словно ненастоящей и немного пугала, как внутренняя часть гроба. Я ожидал увидеть трубки, идущие из носа, горла и рук Клер, но ничего подобного не оказалось. Она вполне могла бы просто заснуть в больнице. Выглядела она абсолютно нормально, а когда открыла глаза, так вообще можно было подумать, что Клер готова уйти домой. Волосы она явно давно не расчесывала, и они спутались у нее на затылке, а косметикой она здесь не пользовалась. На ней была больничная ночная рубашка, поверх которой девушка накинула халат. Я впервые видел Клер без традиционного облачения готички. Верите или нет, но она выглядела более здоровой, чем раньше. Без косметики у нее появился приятный цвет лица, губы без помады были красными, глаза — нежно-зелеными, и казались более дружелюбными без черных кругов, которые обычно их окружали. Клер выглядела слишком здоровой, чтобы лежать в больнице, и мне показалось странным, что она тут находится. Я стоял в дверном проеме, раздумывая, не уйти ли мне, но Клер повернулась ко мне и улыбнулась, когда меня заметила. Это была усталая, почти вымученная улыбка.
— Я не задержусь надолго, — предупредил я. — Я просто хотел посмотреть, как ты себя чувствуешь.
— Посиди немного, — попросила она. — Здесь так скучно.
— Когда тебя выпишут?
— Сказали, что если не успеют сегодня до пяти вечера, то завтра с утра.
— А что не успеют-то?
— Не знаю. Наверное, нужно оформлять какие-то бумаги или еще что-то. Это напоминает ресторан. Ужин не заканчивается, пока не принесут счет.
— А где твои родители?
— Маме пришлось поехать в школу за сестрой, а где отец, я не знаю. Он тут нечасто появляется.
— Мне очень жаль.
— Да он просто злится.
— А мама?
— Это будет позже.
— В школе ходит слух о случившемся, — сообщил я. — На самом деле целых два.
Я замолчал и смотрел на нее, пытаясь определить, хочет ли она их услышать. Клер снова устало мне улыбнулась.
— Одни говорят, что ты сделала это преднамеренно, а другие, что виноват мой друг Карл.
— Каким образом виноват?
— Он продал тебе какую-то дрянь.
— Кто это говорит?
— Теперь уже многие, но я лично слышал это от Брюса. Первая часть не соответствовала истине. Я слышал это только от Брюса.
— Брюс — ублюдок, — сказала Клер.
На самом деле это не было ответом на вопрос. Я подождал несколько секунд, но она ничего больше не объясняла.
— А как ты сюда попал? — спросила Клер.
— Меня привезла мама. Она сидит в приемном покое.
— О, прости! — воскликнула Клер. — Не нужно держать ее там.
— Не беспокойся. Она любит посидеть, ничего не делая. Не думаю, что ей может это наскучить. Или ей все время скучно, и это состояние кажется для нее естественным.
Мы снова какое-то время молчали.
— По крайней мере, ты в палате одна, — заметил я.
— Здесь лежал человек, но больше его нет.
— Ему стало лучше?
— Я не знаю. Они просто вывезли его вчера вечером на каталке, и он сюда больше не вернулся. Я, в любом случае, почти ничего не знала, но они тут ничего не рассказывают.
— Это как-то жутковато.
— Все больницы такие. Тебе бы стоило тут появиться ночью. Слышишь разнообразные странные, жуткие звуки. Кто-то заходит, заглядывает к тебе, будит тебя, измеряет тебе температуру, давление или еще что-нибудь. По крайней мере, в половине случаев ты не знаешь, что происходит и почему. А днем ты никого не видишь и, как кажется, вообще ничего не происходит. Они тут напоминают вампиров, которые выходят на охоту ночью.
— Если повезет, то ты покинешь это место до темноты, до возвращения вампиров.
— Надеюсь. Мама должна скоро вернуться и выяснить ситуацию.
— Тогда я лучше пойду. Или мы можем подождать и посмотреть, не потребуется ли тебя подвезти.
— Не беспокойся. Со мной все будет в порядке.
— Я надеюсь, — я встал, чтобы уйти.
— Подойди ко мне, — позвала Клер и протянула ко мне руки.
Я подошел к кровати и обнял ее.
— Не беспокойся насчет меня. Это был несчастный случай. Просто несчастный случай.
Я надеялся, что она расскажет мне побольше, но она не стала ничего объяснять, а я не хотел на нее давить. Я просто улыбнулся ей и слегка сжал ее руку сквозь белый халат.
— Жаль, что они не держат халаты твоего любимого цвета, — заметил я.
Клер рассмеялась:
— Ты можешь себе представить больных, одетых во все черное? Тогда при попадании в это
