… Мне уже случалось не однаждыПокидать родимые края.Но в Ахвах, томим любовной жаждой,Собирался тщательнее я.В первый раз побрился, как мужчина,И вихры кинжалом обкорнал,Получилась грустная картина —Клок травы, застрявший между скал.Не смутясь, однако, чуб колючийПрилизал я кое-как с трудомИ перевязал на всякий случайШею свою стиранным бинтом.Так солидней…Будто от ангиныГорло воспаленное горит…Может быть, свой взор случайно кинетНа меня насмешница Шахри.Встрепенется, глядя на больного,И найдет сочувствия слова…Братовы часы с застежкой новойЯ напялил поверх рукава.А затем, старательно и рьяноПерерыв семейный гардероб,Я на дно большого чемоданаУложил все лучшее добро.Видимо, святое чувство мерыОт усердья изменило мне…Не хватало только револьвера,Чтобы он болтался на ремне.Через час, уставши до упада,Заглянул я в зеркало и сник:Всем хорош джигит, одна досада —Нос орлиный чуточку велик.Ну, да ладно —Я махнул рукоюИ переступил через порог…Солнце расцветало над горою,Как гигантский розовый цветок.Чемодан давил пудовой гирей,Только я его не замечал,И поэму Лермонтова «Мцыри»,Всласть жестикулируя, читал.Полон героических порывовВ этот исторический моментЛюбовался я, как над обрывомГорный тур застыл, как монумент.Коротко ли, долго —Но под вечер,Наконец, увидел я Ахвах.Дух перевести присел у речкиОт воды игривой в двух шагах.Сполоснул лицо, ловя губамиКапли и прохладу ветерка.И газету с первыми стихамиЗаложил за лацкан пиджака.Набекрень надел свою фуражкуИ для форса, только и всего,Прицепил к нагрудному кармашкуЯ значок блестящий ГТО.Сунул в зубы с тайным отвращеньемПапиросу модную «Казбек»И вошел в аварское селенье,Как видавший виды человек.
