Ах, пальцы Максуда, вы в пляске Дань отдали чувству сполна. И, словно по вашей указке, Кружилась Максуда жена. Потом с низкорослым Омаром Айшат рассмешила гостей. Пыхтел кавалер самоваром, И был он до пояса ей. В сторонке от смеха и пляса В сверкающий свадебный чан Баранье вареное мясо Бросал не спеша Сулейман. Спиной уперевшийся в бочку, Трезвейший из всех земляков, Откусывал он по кусочку От самых мясистых кусков. С тарелкою сырников белых Присел Амирхан на порог И, сколько, смакуя, ни ел их, От них оторваться не мог. Рашиду досталось от тещи (Ах, как же такое простить!): Из Итля — чего уже проще? — Забыли Гаджи пригласить. И тех, кто не мог в опьяненье Ни шагу пройти уже сам, Любивший читать наставленья Сайд разводил по домам. Мансур поругался с Гимбатом, И начался пьяный скандал. Кто правым был, кто виноватым, Аллах бы — и тот не сказал, Один нападал на другого, Брань сыпалась, словно картечь. И русское хлесткое слово Вплеталось в аварскую речь. Вдруг с крыши, как будто с насеста, Дагат закричал петухом. «Эй, люди, смотрите, невеста Идет танцевать с женихом!» И три зурнача на ступеньке Напомнили вмиг о себе. Орехи, конфеты и деньги Летели под ноги Супе. Она танцевала неловко, Прямая, как будто стрела. И скрыть дорогая обновка Больших ее рук не могла. Мальчишки карманы набили Конфетами разных сортов, И вниз головою ходили Пять свадебных ловких шутов. И снова лезгинка звучала, Взлетали папахи в толпе. О горская свадьба, немало Веселья и грусти в тебе! Луна поднялась над вершиной, И тут в полумраке двора Послышался крик петушиный: Сигнал — расходиться пора. Гость свадебный, трезв или пьян ты, Пора этот дом покидать. Устали уже музыканты, И ждет новобрачных кровать. И все разошлись. И не так ли, Как в логове волчьем коза,
