Горянка

Жена у Нафи захворала.
Сам воду принес он в обед.
Супа, засмеявшись, сказала:
«Подмочит свой авторитет!»

Слова эти слышать мне больно.
Бог мой, до чего же глупа
Лихую судьбу добровольно
Избравшая в жизни Супа!

Пускай не о ней эта повесть,
Но должен, о женщина гор,
Я прямо, как требует совесть,
Сказать тебе нынче в укор:

Разумно от пороха спички
Подальше держать, а душой
Быть глупо по старой привычке
В сторонке от жизни большой.

Идешь по камням ты, хоть рядом
Дорога открыта для всех.
Ждешь, хворая, знахарку на дом,
Хоть доктора вызвать не грех.

Не сядешь с мужчинами вместе
К столу ты.
                 «Садись, не робей!»
Как мужу не бить тебя, если
Сама говоришь ему: «Бей!»

Сама виновата, коль ныне
Считаешь, прабабкам под стать,
Что ты недостойна мужчине
«Салам!», повстречавшись, сказать.

По темным углам перед светом
Не прячься ослепшей совой.
Мужчин уважай, но при этом
Их ниже не будь головой!

Растет моя дочка.
                           До свадьбы
Немало воды утечет.
Но все же сегодня сказать бы
Хотелось мне, глядя вперед:

Коль буду, насупившись тучей,
Я вроде Али виноват,
Пусть из дому дочь моя лучше
Уйдет, как ушла Асият!

* * *

Достигнув в пути перевала,
Мы смотрим вперед с высоты…
Я рад, Асият, что не стала
«Османовой Асею» ты.

Во мглу погрузились нагорья,
Туман по ущельям клубя,
Ушла босиком ты, и вскоре
Подружки догнали тебя.

Догнали. Гурьбой обступили.
Сняла свои туфли Марин:
«Возьми. Мне другие купили,
Размер у нас вроде один».

Жакетом укрыв твои плечи,
Сказала Айша, в свой черед:
«Он теплый, из шерсти овечьей,
К тому же тебе он пойдет…»

Тебя от семьи отлучили,
Ушла ты из дома отца,
Но на стороне твоей были
Аульских подружек сердца.

Их чувства тебя согревали.
Уже позади перевал.
И ветер в бескрайние дали