Горянка

Стояла в Османовой сакле
Невеста, потупив глаза.

* * *

«Салам! Поздравляю. Ты дома!
Стяни-ка с меня сапоги,
Жмут, словно они не из хрома,
Полегче… Не вырви ноги.

Вот так! Хорошо! Молодчина!
С тобой мы поладим, поверь.
В таз воду налей из кувшина
И ноги помой мне теперь.

Послушною будь, как жена, ты.
Эй, что отвернулась? Ужель
Забыла о том, что должна ты
Стелить нам обоим постель?

Ну-ну!.. Да не стой же ты пешкой!
Одежу на стул положи.
Ночь с клюв воробьиный… Не мешкай.
Что сказано?.. Лампу туши!»…

Подумал с тоской, как на тризне:
«Сердца ваши бьются не в лад:
Такой бы супружеской жизни
Могла б ты не знать, Супойнат.

Лишишься ты имени даже.
И так поведется у вас:
«Эй!» — коротко муж тебе скажет,
И ты отзовешься тотчас.

Где печь, разгораясь сердито,
То фыркнет, то выстрелит вновь,
Половник, кастрюлю и сито
Вручит тебе завтра свекровь.

Крутись, мол, невестка, на кухне,
Тебе отдыхать недосуг…
Нарядные платья и туфли
Ты спрячешь в глубокий сундук.

В нем будут лежать без отрады
Годов они много — не дней.
На свадьбу все эти наряды
Подаришь ты дочке своей».

* * *

Читатель, с тобой я согласен:
Покинув османовский двор
Пора бы вернуться нам к Асе,
Продолжить о ней разговор.

Ты прав. Да что делать с Супою, —
Нейдет из моей головы.
То, вижу, шагает тропою
С тяжелой охапкой травы.

То чистит опять у порога
Осману она сапоги.
Спит мало. Работает Много.
Темны под глазами круги.

Тверды на ладонях мозоли,
И под вечер ноет спина.
Приходится в доме и в поле
Трудиться Супе дотемна.

Она — не чета дармоеду.
Ей отдана кухня в удел,
Но в рот попадает к обеду
Лишь то, что Осман не доел.

Не вынесет сора наружу,
Хоть муж изобьет — все равно,
Ее уважение к мужу
В покорности заключено.