Горянка

Ведь ты аппаратом треногим
Лишь снял ее облика тень.

* * *

С ветвей утомившихся свесясь,
Пылают хурма и кизил.
Богатства созревшего месяц —
В права свои август вступил.

И, схожий с зеленой подушкой,
Забытой на старом ковре,
Стог сена с широкой макушкой
Сверкает росой на заре.

Птенцы повзрослели и круто
Взвиваются в небо, парят…
И вызов из пединститута
По почте пришел к Асият.

В надежде она и тревоге,
В сомненьях она и тоске,
У края Хунзахской дороги
Стоит с чемоданом в руке.

Никто ее не провожает,
Стоит у дороги одна.
И руку опять поднимает,
Завидев машину, она.

И вскоре, сжимая баранку,
Ей крикнул водитель: «Садись!
Пешком ты ходила, горянка,
И так уже целую жизнь!»

И скрылась с певучим сигналом,
Вздымая по ветру дымок,
Полуторка за перевалом —
Царица районных дорог.

И в сторону горской столицы
Отправились вслед Асият
Поля невысокой пшеницы,
Гривастый, как лев, водопад.

Сердечные песни Махмуда,
И отчего дома порог,
И гребень вершины, откуда
Срывается шумный поток.

Проклятье отца дорогого,
Кинжала его лезвие,
И матери горькое слово,
И тайные слезы ее.

Читатель, с судьбою не споря,
И мы, оглянувшись назад,
Последуем на берег моря
За нашей с тобой Асият.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Баюкает Каспий мятежный
В объятьях своих небосвод,
Где город Махача прибрежный,
На белый похож пароход.

Я помню, как в солнечных бликах
Сверкал он в преддверии дня,
Когда в остроклювых чарыках
Впервые увидел меня.

Безусый юнец, не без страха
На город глазел я в пути.
Большая, как туча, папаха
Весь лоб закрывала почти.

Окрашенный краской багряной,