прежде и думать не думала, разве что во время свиданий? Чтобы не думать о другом?
Рано или поздно ей придется встретиться с Чезаре. Остается только надеяться, что он скажет, зачем привез ее сюда, и молиться, чтобы это не оказалось то, что она подозревает.
Секс.
Сестра наверняка рассчитывала выйти замуж за итальянца. И когда он сказал ей, что ему от нее ничего не нужно, кроме секса, почувствовала себя униженной.
Он же уверен, что держит в руках компаньонку своей бабушки, вот и угрожает ей судом, если она не согласится ему подчиниться. То есть он хочет просто возобновить их прежние отношения? Эта власть доставляет ему удовольствие?
По его словам, Джилли украла деньги. Может, он решил, что она, Милли, теперь должна компенсировать ему эту потерю?
Милли выпрямилась и пошла вниз по лестнице готовить обед. По правде говоря, есть ей не хотелось, но он наверняка проголодался. Да и потом, будет чем заняться, может, хоть на пару минут удастся отвлечься от тяжелых мыслей.
Чезаре с ловкостью профессионала раскладывал содержимое сковороды по двум тарелкам.
— А я уже собирался тебя звать. — Приветливая улыбка и легкий кивок красивой головы. — Я подумал, не поесть ли нам снаружи? Вино открыто, может, ты разольешь?
Милли вышла на залитую солнцем площадку перед домом, где уже стояли небольшой столик и два стула. Концы белой скатерти лениво покачивались под легким ветерком.
Столовые приборы, бокалы, корзинка с булочками и брусок масла на синей керамической тарелке. Руки Милли дрожали, когда она наливала вино в два бокала. Когда он появился, она бессильно опустилась на стул, потому что ноги больше не держали ее.
— Ну-ка, как твое мнение? — Чезаре поставил перед Милли тарелку и сел на стул напротив нее. — Люблю поэкспериментировать. Иногда получается ужас что!
Против ожиданий тонкий запах пробудил у Милли аппетит, который, как ей казалось, она потеряла навсегда, и она, борясь со смущением, подцепила вилкой сочную креветку. Гарниром служили грибы и жареные перцы. Приготовлено все было просто замечательно.
Почувствовав вдруг зверский аппетит, Милли взяла булочку и намазала ее маслом.
— Ну и как, на твой взгляд? — спросил Чезаре.
— Сказка! Можете готовить для меня, когда только захотите!
Первая искренняя улыбка осветила лицо Милли, в ответ Чезаре широко улыбнулся и принялся за еду.
А он умеет вести себя вполне по-человечески, удивилась Милли. Она нахмурила брови. Ей казалось, что Чезаре Сарачино не способен и воду вскипятить, а он приготовил блюдо, вкуснее которого ей еще не доводилось пробовать!
Выходит, она ошибалась насчет него. Что, если ошибается и в остальном и поступила как последняя дура, пойдя на бесчестный обман?
Она заперта здесь. Вернувшись на виллу, будет заперта там. Она думала, что сумеет разыскать Джилли до того, как до нее доберется Чезаре.
Напрасные надежды! С таким же успехом можно надеяться исследовать обратную сторону Луны. Она не в состоянии ни сесть на автобус до Флоренции, ни взять такси, потому что у нее нет денег и не предвидится, ведь Чезаре не намерен ей ничего платить.
Милли, погрузившись в раздумья, потягивала вино.
— О чем задумалась? — спросил Чезаре.
— Да так, ни о чем, — ответила Милли. Что делать? Продолжать изображать сестру или признаться во всем и сдаться на его милость? Что, если он стал таким добрым и дружелюбным просто потому, что собирается затянуть ее на ту огромную кровать? Окажись по волшебству снова в Англии, она ни за что не сделала бы то, что сделала.
Милли украдкой посмотрела на Чезаре. Красив, ничего не скажешь. Сидит такой спокойный, пальцы, поигрывающие ножкой бокала, чувствуется, что сильные, но тонкие, изящные. Красивые руки красивого мужчины. И эта легкая улыбка в уголках губ, и манящий блеск глаз, глядящих на нее. Нет, это просто невыносимо! К своему стыду, Милли почувствовала, как дыхание ее снова участилось и соски грудей, напрягшись, уперлись в шелк блузки.
Он неотразим. Недаром Джилли была сражена. Милли прекрасно ее понимает.
Она поднялась и, проглотив образовавшийся в горле комок, хрипло произнесла:
— Я помою посуду.
— Оставь. — Его пальцы сомкнулись на ее запястье. Он встал, не выпуская руки Милли, и она залилась краской под его изучающим взглядом.
Ее еще никогда не тянуло с такой силой к мужчине. Да ей этого и не нужно! Не хватало, чтобы она увлеклась этим чудовищем только потому, что он красив, сексуален и ей еще не доводилось встречаться с таким обаятельным мужчиной.
И когда Чезаре, обойдя стол, выпустил руку Милли и легонько хлопнул ладонью по заду, задержав ее чуть дольше, чем нужно было, со словами: «Надень прогулочные туфли, я покажу тебе остров», она почти бегом бросилась к дому.
Не переставая улыбаться, Чезаре убрал со стола, вымыл посуду и привел кухню в первозданный вид.
Самозванка напугана! Это и требовалось. Его внезапное решение привезти ее сюда было правильным. Но до чего же она наивна! До сих пор думает, что он ей верит.
Джилли ответила бы на его взгляд тем, что, полуоткрыв губы, посмотрела бы на него своими зелеными глазами из-под ресниц, мол, я вся твоя. Она бы вся пылала, а не дрожала, как девственница, приносимая в жертву.
Самозванка Милли выдавала себя на каждом шагу, и Чезаре раздумывал о том, стоит ли еще медлить, не пора ли бросить свою бомбу, как только она появится на ступеньках.
Она все еще была в голубой блузке, натянувшейся на ее роскошной груди, и белых джинсах, туго обтягивающих ее красивой формы бедра. На ногах он увидел то, что она сочла за прогулочные туфли — плоская подошва и тонкие завязки а-ля гладиаторские сандалии.
Но его внимание привлекло другое — тревога, застывшая в ее ясных зеленых глазах, тревога, смешанная с молчаливой мольбой, и несмелая улыбка, подрагивающая на ее ненакрашенных губах.
Неизвестно откуда пришло вдруг ощущение, что он ведет себя неверно, захотелось заботиться о ней, защищать ее, оберегать от всего плохого, целовать эти милые беззащитные губы, пока они не загорятся от желания, и прогнать тревогу из прекрасных глаз.
Она спускалась по ступенькам. Медленно, несмело. Чезаре на миг закрыл глаза, ругая себя за то, что ведет себя как зеленый юнец, теряющий голову при виде прекрасной женщины. Робкая испуганная девушка — это всего лишь маска. Об этом нельзя забывать, иначе придется признать, что он ведет себя отвратительно, что он ошибается.
А он никогда не ошибается!
Так же как и ее сестра, она наверняка утратила невинность и чистоту, как только покинула колыбель! Несмотря на свою чистую прелесть, отличающую ее от откровенной сексуальности сестры, она такая же коварная и лживая, как ее вороватая сестрица.
Ничего, вечером — пусть она еще немного помучается, теряясь в догадках, что ждет ее в роли Джилли, — он скажет ей, что знает, кто она, и выведает у нее, где находится ее сестра.
Она должна это знать. Когда он пришел к ней, она наверняка связалась с сестрой, и они разработали план. Пока Милли выдает себя за Джилли, та скроется и заметет следы. Как только Милли решит, что сестра в безопасности, она удерет.
— Пошли, — сказал Чезаре, подавляя кипевший в нем гнев, когда девушка подошла к нему.
— Подождите. — Она нагнулась и стала поправлять босоножки Джилли. Нет, так продолжаться не может. Чем дальше, тем труднее обманывать. От природы честной, Милли ненавистна была роль, которую
