простыню, ругая себя за то, что вчера решила лечь спать голой.
Он стоял в дверях, небрежно прислонившись к притолоке, потрясающе красивый в узких джинсах и тускло-зеленой майке без рукавов.
Милли просто не могла оторвать взгляд от его улыбающегося лица.
Это нечестно!
Уж если даже сестра, вертевшая мужчинами как ей захочется, не смогла устоять и влюбилась, то что говорить о ней!
Победы легко доставались Джилли, и так же быстро мужчины ей надоедали. И она уходила без малейшего сожаления. Однако на этот раз все вышло иначе. Она наконец сама влюбилась, и Милли ее понимала.
Последнюю открытку из Флоренции Джилли отправила, очевидно, как раз когда нанялась в компаньонки к Филомене. Она была уверена, что скоро у нее будут деньги расплатиться с долгами, что ее новый любовник сделает ей предложение.
— Вставай. Мы позавтракаем на пляже, потом поплаваем, — сказал Чезаре, глядя на расцветший на щеках Милли румянец. И, отвернувшись, чтобы не смотреть на простыню, под которой ясно прочерчивались линии ее тела, напомнил себе о своем решении расспросить ее сегодня кое о чем.
Он ушел, а Милли облегченно вздохнула. Как он смотрел на нее… Милли, покраснев, вскочила с кровати, твердя про себя, что у нее все хорошо, она в полном порядке.
Стало быть, Чезаре до сих пор не понял, что перед ним не Джилли, а пока это так, он не станет искать сестру.
Интересно, если бы он подошел, она оттолкнула бы его? Да или нет?
А еще остается несколько дней. Выдержит ли она?
Милли покопалась в вещах Джилли и вытащила ее бикини — три треугольничка, соединенных тесемочками. Милли покраснела. Да она бы в жизни не надела такое!
А Джилли надевала без всякого смущения. Но она же Джилли, не так ли? Значит, надо вести себя и одеваться как она.
Милли, стараясь ни о чем не думать, надела бикини, бледно-желтые шорты, причудливые босоножки и желтую блузку без рукавов, которая завязывалась под грудью, и пошла на кухню.
— Кофе. — Чезаре подтолкнул чашку. Он сидел, выставив длинные ноги, обтянутые выцветшими джинсами. Милли взглянула на его обнаженный до пояса торс и чуть не поперхнулась. Ну, это уж слишком!
Смущаясь под его пристальным взглядом, Милли взяла чашку и, подойдя к открытой двери, остановилась там и стала глядеть на зеленую лощину, чтобы не смотреть на Чезаре. Если бы только знать, что за игру он ведет. Такое впечатление, что он постоянно меняет правила.
До поездки на остров он смотрел на нее с нескрываемым презрением, всем своим видом показывал, что с трудом терпит ее присутствие и избавился бы от нее, если бы не бабушка, ради которой он готов даже на такую жертву.
А сейчас…
— Хороший денек, правда?
Милли не слышала, как он приблизился, и от его голоса, прозвучавшего над самым ухом, по ее спине пробежал холодок.
Она отошла, поставила чашку на стол и выдавила:
— Да, хороший, — продолжая размышлять о том, когда же она поймет, чего он добивается.
— Пойдем? — Чезаре закинул за плечо рюкзак и вышел за дверь.
Милли неуверенно последовала за ним. Тропа, ведущая вниз, к морю, показалась еще круче, чем вчера.
— Давай руку.
— Я сама.
Уж чего Милли не хотела, так это дотрагиваться до него. Чезаре все-таки взял ее за руку и осторожно повел вниз по тропе, помогая ей, словно вел свою возлюбленную. Милли на миг захотелось, чтобы так было на самом деле.
Поймав себя на этой мысли, она выдернула руку, как только они оказались на мелком белом песке пляжа. Чезаре сбросил рюкзак и замер, глядя на море. Милли посмотрела, как он потягивается, словно приветствуя солнце, ласкающее его бронзовую кожу, и отвела глаза.
Чезаре стал снимать джинсы, а Милли с ужасом вспомнила о жалком бикини, прячущемся под ее шортами и блузкой.
Конечно, она может сказать, что не хочет купаться, он не имеет права ей приказывать. Но Джилли обязательно бы воспользовалась моментом, чтобы продемонстрировать свою фигуру перед таким мужчиной.
Оказавшись в этом чудесном месте наедине с любимым, она наверняка постаралась бы соблазнить его и заставить поверить, что ни в чем не виновата. Милли не собиралась заходить настолько далеко, это слишком опасно, но в любом случае надо вести себя так, как вела бы сестра.
Она через силу развязала концы блузки, поглядывая на Чезаре, который снял джинсы и остался в черных плавках, почти не скрывающих его мужское достоинство. Милли, поперхнувшись, отвернулась.
— Вы идите, я за вами.
Он не сдвинулся с места. Милли стало ужасно неловко, пальцы застыли на поясе шортов.
Чезаре стало ее жалко. Неужели жестокая сестра заставила насильно эту малышку играть такую роль? Похоже на то. В этом мире все Джилли готовы пойти на все, чтобы добиться своего, пусть даже от этого кому-то будет плохо.
Его руки сжались в кулаки и разжались, когда она наконец собралась с духом и сняла шорты, являя взору округлые твердые ягодицы и длинные стройные ноги. А потом она полуобернулась — и у Чезаре пересохло во рту. Она была очень красива. Три лоскутка ткани, соединенные узкими тесемками, не скрывали практически ничего. Как раз такое соблазнительное бикини выбрала бы ее сестра. Милли, красная как рак, бросила на Чезаре испуганный взгляд и побежала к морю. Он медленно пошел следом. Он уже жалел, что заставил ее пройти через все это.
Надо было ей сказать, что он знает, кто она, еще когда они прибыли на остров, и потребовать, чтобы она сказала, где ее сестра, а не играть в игры.
Не считая короткой стрижки и подстриженных ногтей, она копия Джилли. Но к Джилли-то как раз его совершенно не тянуло, а вот к ее сестре тянет, и еще как.
Погрузившись в прозрачную воду, Милли немножко успокоилась. Она думала, что он уже купается, а оказалось — стоит и смотрит, как она раздевается. Со спины она выглядит совершенно голой, — с содроганием подумала Милли, да и спереди немногим лучше. Лоскутки и тесемки предназначены скорее для того, чтобы дразнить, а не скрывать.
А как он смотрел на нее… Нет, она не станет думать об этом!
Милли хорошо плавала и любила воду. Мало того, учась в школе, она даже побеждала на соревнованиях. В этом она превосходила Джилли, которая не любила физические упражнения.
Впервые с того момента, когда выдала себя за сестру, Милли почувствовала свободу и, с наслаждением взмахивая руками, поплыла к видневшемуся вдали мысу.
Внезапно что-то схватило ее за ногу, Милли вскрикнула, рядом показалась голова Чезаре, он обхватил ее за талию.
— Отстаньте! — сердито закричала Милли и, вырвавшись, поплыла вперед, однако он не отставал.
Все удовольствие пропало, от ощущения свободы не осталось и следа.
— Что вы делаете!
Он схватил ее снова и прижал к себе. Милли почувствовала его напряжение, и это было слишком. С сильно бьющимся сердцем она боролась с собой, со своим желанием прижаться к нему еще теснее, почувствовать руками и ногами каждый сантиметр его тела.
— Спасаю тебя, — сухо сказал Чезаре. — Здесь очень сильное течение. Я тебя предупреждал, но ты
