— Зомби?
Я покачала головой:
— Честно говоря, не знаю. Встречаются такие феномены, как плотоядные зомби. Очень редко, но это бывает.
— Ты говорила, что было зарегистрировано три таких случая. И каждый раз зомби дольше оставались похожими на человека и не разлагались.
Я улыбнулась.
— У тебя хорошая память. Правильно. Плотоядные зомби не разлагаются, пока их кормить. Или, во всяком случае, не разлагаются с такой скоростью.
— Они свирепы?
— Не особенно, — сказала я.
— А в принципе зомби свирепы? — спросил Дольф.
— Только если им приказать.
— Как это?
— Ты можешь приказать зомби убить человека — если у тебя достаточно власти над ним.
— Зомби как орудие убийства?
Я кивнула:
— Что-то в этом роде.
— И кто это мог сделать?
— Не уверена, что здесь произошло именно это, — сказала я.
— Я знаю. Но кто в принципе мог бы это сделать?
— Черт, ну, я могла бы — но я не стала бы. И никто из тех, о ком я знаю, что он мог бы, не стал бы.
— Это уж нам решать, — сказал Дольф и достал небольшой блокнотик.
— И ты действительно хочешь, чтобы я назвала тебе имена друзей, чтобы ты мог спросить их, не оживляли ли они часом зомби и не посылали их убить этих людей?
— Прошу тебя.
Я вздохнула.
— Я в это не верю. Ну хорошо — я, Мэнни Родригес, Питер Бурк, и… — Я почти начала произносить третье имя, но замолчала на полуслове.
— Что такое?
— Ничего. Просто я вспомнила, что на этой неделе Бурка хоронят. Он умер, так что, я думаю, его можно исключить из числа подозреваемых.
Дольф пристально посмотрел на меня, и на лице его отразилось подозрение.
— Ты уверена, что это все имена, которые ты можешь назвать?
— Если я вспомню еще о ком-то, я тебе сообщу, — сказала я с самым невинным видом. Вот, смотрите, у меня в рукаве ничего нет.
— Ты уж постарайся, Анита.
— Не сомневайся.
Он улыбнулся и покачал головой:
— Кого ты защищаешь?
— Себя, — ответила я. Дольф непонимающе нахмурился. — Я не хочу, чтобы кое-кто на меня взбеленился.
— Кто?
Я посмотрела в ясное августовское небо.
— Как думаешь, дождя не будет?
— Черт возьми, Анита, ты должна мне помочь.
— Я тебе помогла, — сказала я.
— Имя.
— Не сейчас. Я проверю его, и если у меня появятся подозрения, я непременно ими с тобой поделюсь.
— Надо же, какая щедрость! — Шея у него начала багроветь. Я никогда не видел Дольфа в ярости и испугалась, что вот-вот увижу. — Первой жертвой оказался бродяга. Мы думали, что он напился в стельку и его сцапали вурдалаки. Его нашли у самого кладбища. Дело открыли и тут же закрыли, так? — С каждым словом голос его становился все выше и выше. — Потом мы нашли эту пару подростков, которые целовались в машине. Мертвых, и тоже недалеко от кладбища. Мы вызвали священника и экзекутора. Дело закрыли. — Дольф понизил голос, но казалось, что он с трудом сдерживает крик. Его голос звенел от почти осязаемого гнева. — Теперь это. Та же самая тварь, кем бы, дьявол ее забери, она ни была. Но до ближайшего гребаного кладбища — несколько миль. Это не вурдалак, и, вероятно, если бы я позвал тебя после первого или второго случая, семья Рейнолдсов была бы жива. Но мне казалось, я начинаю понемногу разбираться в этом сверхъестественном дерьме. У меня был некоторый опыт, но теперь его недостаточно. Совсем недостаточно. — Он стиснул блокнот своими огромными пальцами.
— Это самая длинная речь, которую я от тебя слышала, — сказала я.
Он криво улыбнулся:
— Мне нужно имя, Анита.
— Доминга Сальвадор. Она главная жрица вуду на всем Среднем Западе. Но если ты пошлешь за ней полицейских, она не будет с тобой говорить. И никто из вуду не будет.
— Но с тобой будут?
— Да, — сказала я.
— Хорошо — только лучше бы мне уже завтра что-нибудь от тебя услышать.
— Не знаю, удастся ли мне так быстро устроить встречу.
— Или это сделаешь ты, или это сделаю я, — заявил Дольф.
— Ладно-ладно, как-нибудь устрою.
— Спасибо, Анита. По крайней мере теперь я знаю, с чего начать.
— Это вообще мог быть не зомби, Дольф. Я всего лишь предполагаю.
— А что же еще?
— Ну, если бы на стекле была кровь, я могла бы сказать, что это ликантроп.
— О, чудесно! Как раз то, что мне нужно, — разбушевавшийся оборотень.
— Но на стекле крови не было.
— Значит, скорее всего кто-то из немертвых, — подвел итог Дольф.
— Точно.
— Ты поговори с этой Домингой Сальвадор и как можно скорее сообщи мне.
— Слушаюсь, сержант.
Дольф скорчил мне рожу и снова пошел в дом. Хорошо, что он, а не я. Мне оставалось только вернуться к себе, переодеться и приготовиться оживлять мертвецов. Сегодня после наступления темноты меня ждали три клиента подряд.
Врач некоей Эллен Грисхольм решил, что для нее будет полезно пойти на прямой конфликт с отцом, который так раздражал ее в детстве. К несчастью, папаша был уже несколько месяцев как мертв. Итак, мне предстояло воскресить мистера Грисхольма, чтобы его дочка сказала ему, каким сукиным сыном он был при жизни. Врач сказал, что на нее это подействует очищающе. Конечно, если у вас есть докторская степень, вам позволительно говорить такие вещи.
Два других оживления были более прозаичны: оспариваемое завещание и главный свидетель в судебном процессе, у которого хватило совести помереть от сердечного приступа, не дождавшись заседания суда. Клиенты не были уверены, что показания зомби имеют юридическую силу, но в безнадежной ситуации решили рискнуть — и заплатить за эту попытку.
Я стояла в зеленовато-бурой траве. Приятно видеть, что владельцы не увлекались разбрызгивателями. Пустая трата воды. Может быть, они даже сдавали в утиль консервные банки и старые газеты. Может быть, они были порядочными, любящими свою планету гражданами. А может, и нет.
Один из полицейских приподнял желтую ленту ограждения и выпустил меня. Не обращая внимания на
