— Вы знаете гораздо больше меня, — сказал Чат. — Я изучал искусство, политические науки. Ни коммерцию, ни финансы не штудировал.
— Я тоже.
— Прошу вас, — сказал он.
— Ладно, — ответила я. — Ты хочешь, чтобы я прочла что-то?
— Зайдите, пожалуйста, в контору на первом этаже, — попросил он.
— Сейчас?
— Нет. Вечером. Попозже. Когда все разойдутся. Может быть, в полночь?
В полночь?
— Ладно, — сказала я. — Встретимся в полночь у застекленных дверей.
Чат уже ждал меня, когда я появилась, только что закончив переносить вещи обратно в золотую комнату. Я снова жила в роскоши, а Ютай, теперь наверняка мой лютый враг, где-то в другом месте.
Я как можно любезнее улыбнулась шоферу, исполнявшему еще и обязанности охранника в вестибюле, и вошла. Видимо, Чат хотел устроить это втайне, но, думаю, в этом доме почти обо всем доносили хозяйке.
Мы сели за компьютер. Чат вывел на экран несколько бухгалтерских ведомостей и попросил меня просмотреть их.
— Текст здесь английский, — сказала я. — Но, возможно, тебе придется перевести несколько примечаний.
— Переведу, — сказал он и вскоре спросил: — Ну что вы думаете?
— Думаю, что весной «Аюттхая» приобрела нового партнера.
— «Бусакорн шиппинг», — сказал Чат. — В переводе на английский «Голубой лотос».
— Компания Кхуна Вичая?
— Да, — ответил он. — Названа в честь дочери. Жена его умерла. Кроме дочери, у него никого нет.
— Стало быть, у вас новый партнер в лице Кхун Вичая.
— Не уверен, что мне этого хотелось бы. Кхун Вичай… Непонятный человек. Мне кажется, о его бизнесе лучше не спрашивать. Однажды я сказал об этом отцу, и мы поссорились. Отец заявил, что я не особенно практичный, не особенно искушенный в делах. Я ответил, что он эксплуатирует людей. Теперь, сами понимаете, очень жалею об этом, но остался в убеждении, что Кхун Вичай не тот человек, с которым следует иметь совместный бизнес.
— Думаю, теперь об этом поздно говорить, — сказала я. — Теперь он ваш партнер или в крайнем случае младший акционер. А здесь что?
— Данные бизнеса моей матери.
— Она замечательно преуспевает, так ведь? — спросила я. — Молодчина. Она тоже в партнерстве с «Бусакорн».
— Теперь взгляните сюда, — произнес Чат.
— Это финансовые отчеты…
Я не знала, что сказать.
— Говорите, — попросил он.
— Это финансовые отчеты той же компании, но другие. В этом втором комплекте… где ты нашел их?
— Их нашел Дусит. Он просто дурачился. Мой младший брат умеет обращаться с компьютерами. Теперь объясните.
— Похоже, в бизнесе твоей матери ведется двойная бухгалтерия.
— Я так и думал, — сказал Чат. — Может для этого быть уважительная причина?
— Не знаю, — ответила я, но про себя подумала: сомнительно. Я не могла представить, какая это может быть причина, во всяком случае, не та, о которой я или Чат хотели бы узнать. — Кстати, еще двое других имеют или имели небольшую долю в компании.
— Я заметил. Один из них Уильям Бошамп, — сказал он.
— Могу я помочь вам, мистер Чат? — послышался голос.
— А это другой, — пробормотал он. — Я просто показываю миссис Ларе наши компьютеры, — произнес Чат вслух. Я вопросительно посмотрела на него, и он кивнул. Очевидно, Ютай и был этим акционером.
— Я под большим впечатлением, — сказала я. — От ваших компьютеров.
Ютай посмотрел на свои часы.
— Уже очень поздно.
— Мы не хотели беспокоить людей, когда они усердно работают, — сказала я.
Чат сказал Ютаю что-то на тайском языке, тот после очень легкого колебания повернулся и ушел.
— Пожалуй, пойдем, — сказала я. — Только давай распечатаем копии этих финансовых отчетов, и я повнимательней изучу цифры.
— Спасибо. Думаю, мне придется поехать в Чианг Май, нанести визит своему предполагаемому тестю.
— Понимаю, я не должна спрашивать, — сказала я, — но что ты собираешься делать? Я предпочла бы, чтобы ты не водил за нос Дженнифер, если у тебя другие планы.
— Я не сделаю этого, тетя Лара, — ответил он с обиженным видом.
— Извини, — сказала я. — Мне говорить этого не следовало. Только…
— Вы любите ее, — сказал Чат. — Я тоже.
Наутро я посмотрела на два дневника, потом на стопу финансовых отчетов, решая, с чего начать. «Дневники или цифры», — пробормотала я. Рука тянулась то к одному, то к другому. В конце концов верх одержал Уилл Бошамп. Почему это я должна сообщать Чату о том, что его мать подделывает бухгалтерские книги, наверняка еще и с помощью любовника, типа, которого Чат считает секретарем? Если я выложу ему неприятные факты, его отношениям с Дженнифер это не поможет. Хвала тому духу-хранителю, благодаря которому я отказалась вести дела с этой женщиной, согласилась только навести справки.
Если мой взгляд на Вонгвипу и компанию более-менее прояснялся, то на образ Уилла нет. Уилл оставался для меня загадкой: человек бросил жену и ребенка, но не поддался, как Бент Роуленд, чувственным соблазнам Бангкока. Он основал бизнес, такой же, как дома, вел сравнительно скромную жизнь в хорошей, но не шикарной квартире, был приятным соседом, время от времени устраивал вечеринки, иногда ходил в бары, но как будто бы не делал ничего отвратительного. Может, как предположила Пранит, просто не мог больше выносить присутствия дефективного ребенка и уехал на время. Может, было бы достаточно звонка жены, чтобы он вернулся домой, но она не позвонила. Печально было думать о Натали и Уилле как о двух одиноких людях, которые любили друг друга, разделенных тысячами миль и неспособных сделать даже малейшего шага друг к другу.
Возможно также, что раз уж Уилл попросил загадочного мистера Прасита отправить пакет Натали, если какое-то время тот не получит от него вестей, пусть содержимое пакета и было никчемным, то, должно быть, догадывался, что его могут убить. В отправленном Натали письме, можно сказать, содержалось ощущение надвигающегося рока. Может, Уилл считал, что работа над книгой о Хелен Форд — опасное занятие. Может быть, оно и впрямь было опасным.
Я обратилась к дневникам. Они были написаны мелким, убористым почерком. Я поняла, что на прочтение их потребуется несколько дней, даже если читать неотрывно, но все-таки принялась за них и вскоре увлеклась.
Это был захватывающий рассказ о жизни в Бангкоке после войны, но дневники были и личными, Фицджеральд-старший писал о своих картинах, о людях, с которыми встречался, еде, которую ел. В это время он начал строить дом-мастерскую на дереве и работать там. Первыми позировали ему мистер Таксин и мистер Вират, явно братья Чайвонги с портрета в гостиной. По его описанию, они сами приходили к нему, но ему пришлось ездить в дом Таксина, чтобы написать портрет его первой жены, Сомджай, и маленького
