– Проходи, Мередит, садись. Поговорим. – Она села в кресло, перебросив трен через подлокотник, чтобы не помять. Мне она показала на табурет. – Садись, племянница, я не буду кусаться. – Она улыбнулась, потом резко и коротко рассмеялась. – Во всяком случае, пока.
Это было самое близкое к гарантии безопасности – временной, – на что я могла рассчитывать. Я присела на высокий табурет, упираясь каблуками для равновесия. Наверное, иногда тетя Андаис выигрывала партии просто потому, что у ее партнера спина отказывала.
Я тронула край мраморной доски.
– Отец учил меня играть на точно такой же доске, – сказала я.
– Излишне напоминать мне еще раз, что ты – дочь моего брата. Я не собираюсь сегодня причинять тебе вреда.
Я погладила доску и подняла взгляд на Андаис, на ее вежливые непроницаемые глаза.
– Быть может, я была бы не столь осторожной, если бы ты не говорила 'Я не собираюсь сегодня причинять тебе вреда'. Если бы ты сказала просто 'Я не собираюсь причинять тебе вреда'.
Я это произнесла с интонацией полувопросительной.
– О нет, Мередит. Это было бы слишком близко к лжи, а мы не лжем – впрямую. Мы можем говорить до тех пор, пока ты не начнешь думать, что черное – это белое, а луна сделана из зеленого сыра, но мы не лжем.
Я произнесла как можно ровнее:
– Следовательно, ты планируешь причинить мне вред, по только не сегодня.
– Я не сделаю этого, если ты меня не вынудишь.
Я посмотрела на нее, наморщив лоб:
– Я не понимаю, тетя Андаис.
– Ты никогда не задумывалась, почему я для своих красавцев-мужчин установила целибат?
Вопрос был настолько неожиданным, что я вытаращилась на нее и так просидела пару секунд.
– Да, тетя Андаис, задумывалась.
Вообще-то уже столетиями многие голову ломали: почему?
– Много веков мужчины нашего Двора рассевали свое семя вдаль и вширь. Стало много полукровок и мало чистокровных фей. Поэтому я заставила их сберегать свою энергию.
Я уставилась на нее:
– А почему тогда не дать им доступ к женщинам Высшего Двора?
Она откинулась на спинку, кожаные перчатки гладили резные подлокотники:
– Поскольку я хотела продолжить свой род, а не их. Было время, когда я предпочла бы видеть тебя мертвой, чем рисковать, что ты унаследуешь мой трон.
Я посмотрела в эти светлые глаза:
– Да, тетя Андаис.
– Что да?
– Да, я это знаю.
– Я видела, как дворняги завоевывают Двор. Люди загнали нас в подземелья, а теперь сама их кровь разлагает наш Двор. Они размножаются быстрее нас.
– Как мне кажется, тетя Андаис, они всегда размножались быстрее. Это, я думаю, связано с тем, что они смертны.
– Эссус сказал мне, что ты его дочь. Что он тебя любит. Он еще мне сказал, что из тебя когда-нибудь получится отличная королева. Я над ним посмеялась. – Она посмотрела мне в лицо. – Сейчас я не смеюсь, племянница.
Я заморгала:
– Я не понимаю, тетя.
– В твоих жилах – кровь Эссуса. Кровь моей семьи. Пусть лучше продолжится капелька моей крови, чем ничего. Я хочу, чтобы наш род жил, Мередит.
– Я не очень поняла, чей это наш, тетя Андаис?
Хотя у меня было пугающее чувство, что я понимаю.
– Наш, наш, Мередит. Твой, мой, Кела.
От упоминания в этом списке моего кузена у меня засосало под ложечкой. Не так уж неизвестен у фей брак между близкими родственниками. Если это она имеет в виду, то я крупно влипла. Секс – это не судьба, которая хуже смерти. Секс с моим кузеном Келом вполне может ею оказаться.
Я посмотрела на шахматные фигурки, потому что не была уверена, смогу ли не выразить этого на лице. С Келом я спать
Наконец я подняла глаза со спокойным выражением лица.
