– Вернись домой, Мередит, тебе не место там, среди людей.
– Как ты мне очень часто напоминала, тетя Андаис, я наполовину человек.
– Три года назад ты была счастлива, довольна. У тебя не было плана нас покинуть. – Она сидела в кресле, глядя на меня, позволив мне стоять над собой. – Я знаю, что сделал Гриффин.
Секунду я выдерживала ее бледный взгляд, потом не смогла. В этом взгляде не было жалости. Был холод, будто она только хотела видеть мою реакцию, и ничего больше.
– Ты действительно думаешь, что я покинула Двор из-за Гриффина?
Я даже не пыталась скрыть удивления. Не могла же она верить, что я покинула Двор из-за разбитого сердца?
– Ваша последняя ссора была весьма публичной.
– Я ее помню, милая тетенька, но не поэтому я оставила Двор. Я сбежала, потому что следующей дуэли мне было бы не пережить.
Она не обратила внимания. В этот момент до меня дошло, что она никогда не поверит в плохое о своем сыне, разве что вынуждена будет поверить, когда не останется места даже для тени сомнения. Абсолютного доказательства я не могла ей дать, а без него не могла поделиться подозрениями, не рискуя при этом собой.
Она продолжала говорить про Гриффина, будто бы он и был истинной причиной моего ухода.
– Но эту ссору начал Гриффин. Он потребовал ответа, почему его больше нет в твоей постели и в твоем сердце. То ты гонялась за ним по всему Двору, и вдруг он начинает тебя преследовать. Как ты добилась такой быстрой перемены?
– Я отказала допустить его к себе в постель.
В глазах королевы даже не мелькнуло веселье – только пристальный вопрос.
– И этого было достаточно, чтобы он стал гоняться за тобой публично, как разъяренная базарная баба?
– Думаю, он искренне считал, что я его прощу. Что накажу немножко, а потом приму обратно. В последнюю ночь он действительно поверил, что я говорю всерьез.
– И что же ты сказала?
– Что никогда он со мной снова не будет по эту сторону могилы.
Она смотрела на меня все так же, не мигая.
– Ты до сих пор его любишь?
– Нет.
– Но у тебя к нему есть чувства.
Это был не вопрос, а утверждение.
Я покачала головой:
– Чувства-то есть, но не добрые.
– Если ты все еще хочешь Гриффина, можешь его себе взять еще на год. Если за это время у тебя не зачнется ребенок, я попрошу тебя выбрать кого-нибудь другого.
– Я больше не хочу Гриффина.
– В твоем голосе звучит сожаление, Мередит. Ты уверена, что он – не то, чего ты хочешь?
Я вздохнула, оперлась ладонями на стол, глядя на свои руки. Я устала, сгорбилась. И очень старалась не думать о Гриффине и о том, что сегодня его увижу.
– Если бы он мог чувствовать ко мне то, что чувствовала к нему я, если бы он мог действительно влюбиться в меня, как была влюблена в него я когда-то, я бы хотела его. Но он не может. Он не может быть не тем, кто он есть, и я тоже.
Я посмотрела на королеву.
– Ты можешь включить его в конкурс за твое сердце, а можешь исключить. Как тебе захочется.
Я кивнула и выпрямилась, не горбясь, как какой-то раненый кролик.
– Спасибо тебе за это, дорогая тетенька.
– Почему из твоих губ это слышится как гнуснейшее оскорбление?
– Я не хотела оскорблять...
Она махнула мне рукой, приказывая замолчать.
– Не трудись, Мередит. Особой привязанности между нами нет, и мы обе это знаем. – Она смерила меня взглядом сверху донизу. – Твоя одежда приемлема, хотя не такая, как выбрала бы я.
Я улыбнулась, но не слишком счастливой улыбкой.
– Если бы я знала, что сегодня ночью меня поименуют наследницей, я бы оделась от Томми Хилфайгера.
Она засмеялась и встала с шелестом юбок.
– Можешь купить себе полный гардероб, если тебе хочется. Или засадить придворных портных за новые наряды.
