Одним живым бьющимся сердцем для всех троих.
Мне никогда не стать Джулианной. У меня нет ее доброты, мягкости, ее терпения. Мы с ней не похожи ни в чем, но вот — через много столетий я с теми же двумя мужчинами.
Я испустила долгий вздох, набрала воздуха и сама слышала, какой получился прерывистый вдох.
— Что-нибудь не так, ma petite? Я имею в виду — из того, чего я не знаю?
Я приподняла голову.
— Если бы у Ашера был с нами menage a trois, Мюзетт должна была бы оставить его в покое?
Что-то быстро мелькнуло на его лице и тут же исчезло, спряталось за красивой вежливой маской, которую он надевал, когда не знал, какое выражение лица было бы на пользу, а какое может быть во вред.
— Если бы я мог ей правдиво сказать, что Ашер — в нашей постели, Мюзетт не могла бы просить выдать его ей. Это так.
— Если бы он сегодня был с нами, то завтра оказался бы вне опасности.
Я говорила обыденным голосом, будто предлагала прогуляться или пообедать.
Он подбирал интонацию еще даже тщательнее, чем я.
— Это было бы верно.
— Если бы я просто позволила вам с Ашером быть парой, когда меня нет рядом, то он тоже был бы в безопасности. Но я не могу. — Я покачала головой. — В теории у меня с этим нет проблем. Я люблю мужчин. Они мне кажутся привлекательными, и потому я понимаю тех, кому они нравятся. А практически я не могу себя заставить поделиться своим мужчиной с другим. Просто не могу. Если бы я узнала, что вы с Ашером это делаете за моей спиной, я бы тебе дала пинка под зад. Сама знаю, что это совсем нечестно. Я сплю с Микой, и чуть-чуть не сплю с Натэниелом, и еще недавно имела секс с Ричардом. А тебе приходится обходиться одной мною. Это чудовищно несправедливо, я сама знаю.
— Я не отчужден от твоей постели, когда с тобой другие, — кроме случая с Ричардом, который ни за что не стал бы тебя делить.
— Я знаю, тебе приходится брать кровь у мужчин, потому что я не даю ее тебе, но это не то же самое.
— Я никого, кроме тебя, не хочу, ma petite. Я это высказал достаточно ясно.
Я подняла на него глаза:
— Высказал ясно. Но я знаю, что ты все же хочешь кое-кого другого, кроме меня. Я ощущаю то, что ощущаешь ты, глядя на Ашера. Я вижу, как вы двое смотрите друг на друга. Иногда мне даже больно смотреть на вас, когда вы в одной комнате.
— Я прошу прощения, ma petite.
Я подобрала колени к груди и обняла их руками:
— Жан-Клод, позволь мне закончить мысль.
Он жестом попросил меня продолжать.
— Я не могу позволить тебе взять Ашера в свою постель и не могу позвать его в свою. Но я помню, как это было для вас троих. Помню, как это было уютно и надежно, — по ощущению. Бывают минуты, когда я забываю, что воспоминания не мои, и меня тянет к тому, что было у вас. Это чертовски более мирно, чем то, что делаем мы.
Я так сильно обняла ноги, что руки задрожали от усилия.
— Я не знаю, получится ли у меня, но я хотела бы попробовать.
— Что именно попробовать, ma petite? — спросил он тщательно сдержанным голосом.
— Я хочу спасти Ашера.
Жан-Клод застыл очень неподвижно:
— Я не понимаю, ma petite.
— Все ты понимаешь.
Он покачал головой:
— Non. Здесь не должно быть никаких недоразумений. Ты должна точно сказать, что имеешь в виду.
Я не могла смотреть ему в глаза, произнося эти слова:
— Позови сегодня Ашера к нам. Я не обещаю, но я хочу, чтобы он лежал рядом с нами теплый и голый. Я хочу изгнать это страдание из его глаз. Я хочу показать ему руками и телом, что вижу его прекрасным. — Я подняла глаза на Жан-Клода, но по лицу его ничего нельзя было прочесть. — Я не знаю, в какой момент я заору «нечестно!» и напущусь на вас обоих. Только знаю, что такой момент будет, всегда бывает, но если мы сегодня возьмем его в нашу постель, любым образом, завтра ему ничего не будет грозить. Я права?
— А что скажет твой Нимир-Радж?
— Он полагал, когда приехал в наш город, что мы близки с Ашером. Так многие думают.
— Ты ему сказала правду?
— Да.
— И не рассердит ли его перспектива делить тебя с еще одним мужчиной?
Я покачал головой:
— Мика еще практичнее меня, Жан-Клод. Не просто любовь или вожделение влечет меня к Ашеру. Сегодня дело в охранении нашей силы и власти. Если будет в безопасности Ашер, меньше будет угроза для нас всех. Его страдание может быть использовано против нас.
— Как это практично с твоей стороны, ma petite.
— У меня был лучший в мире учитель.
Он посмотрел на меня, приподняв бровь:
— Будь я истинно практичен в сердечных делах, у нас все произошло бы быстрее.
— Или да, или нет. Ты сам знаешь, что, если бы ты напирал сильнее, я могла бы либо сбежать, либо попытаться тебя убить.
Он по-своему грациозно пожал плечами.
— Быть может. Но я должен спросить, чтобы не осталось недопонимания: ты предлагаешь позвать Ашера в нашу постель лишь на эту ночь?
— Это важно?
— Для него — быть может.
Я попыталась охватить мыслью всю ситуацию, но не смогла.
— Не знаю. Знаю только, что не хочу отказываться от моментов наедине с тобой, и только с тобой. Знаю, что не всегда хочу иметь компанию.
— Джулианна и Ашер продолжали встречаться наедине, хотя мы и были союзом троих.
— Впервые за много времени у меня личная жизнь как-то близка к налаженной. Я не хочу это испортить.
— Я понимаю.
— Я думаю, что хочу спасти Ашера, хочу изгнать страдание из его глаз, но в реальном мире мы просто поднимем на флагштоке этот флаг. Если выйдет, то хорошо, если нет, то что? Ашеру придется уехать? Ты потеряешь своего заместителя? И тебе с Ашером станет больнее? И не будет ли...
— Тс-с, ma petite. — Он приложил пальцы к моим губам. — Я позвал Ашера. Он сейчас идет сюда.
Я почувствовала, как у меня глаза вылезают из орбит, как перехватывает дыхание, как бешено бьется пульс. Что же я такого сделала? Пока ничего. Вопрос на десять тысяч был такой: что я собираюсь сделать и как мне жить после этого?
Глава 11
Ашер медленно вошел в дверь, тщательно пряча лицо за водопадом золотых волос. Он переоделся в свежую рубашку без следов крови. Белую — этот цвет ему не шел.
— Ты звал, — сказал он.
Я застыла, все еще обнимая колени, и пульс у меня забился в горле. А дыхание на пару секунд пресеклось.
— Мы звали, — осторожно поправил Жан-Клод.
Ашер поднял глаза — мелькнуло лицо под волосами.
Наверное, отреагировал на «мы».
