интерес в свете будущих событий.
Теперь римляне начали требовать выплат различных сумм, обещанных им Авлетом. Одним из самых крупных кредиторов оказывается Рабирий Постум, и способ, при помощи которого царь мог расплатиться с ним, состоял в том, чтобы сделать его диойкетом (административно-финансовая должность в греко- римском Египте. Диойкет был вторым после царя лицом – контролировал царские владения, торговлю, чеканку монет, работу транспорта, составлял план сева, следил за сбором налогов и др. – Ред.), чтобы все налоги могли проходить через его руки. Рабирий также представлял интересы докучливого Юлия Цезаря, а возможно, и Габиния. Деньги римлян были даны в долг и должны быть возвращены; римские чиновники контролировали все налоги; римская армия оккупировала столицу, а царь правил с разрешения римского сената, которому было завещано это царство.
В 54 г. до н. э. александрийцы предприняли попытку сбросить с себя это бремя и изгнали Рабирия из Египта (это сделал сам Птолемей XI Авлет, устранивший Рабирия под угрозой народного восстания. – Ред.). Внимание Рима сразу же обратилось на Александрию и остальной Египет; вероятно, эта страна была бы немедленно присоединена к Римской империи, если бы ужасная катастрофа в Парфии в следующем, 53 г. до н. э., когда Красс потерпел поражение и был убит, не обратила мысли римлян в другое русло (из 40 тысяч римлян погибло 20 тысяч, в том числе Красс и его сын, 10 тысяч попали в плен. – Ред.). Но Авлет недолго наслаждался своими дорого купленными привилегиями и летом 51 г. до н. э. умер, оставив четверых детей от второго брака с неизвестной женщиной, которая к тому времени была, вероятно, уже мертва. Знаменитая Клеопатра, седьмая по счету в династии с таким именем, была старшей в этой семье, и в момент смерти ее отца ей было приблизительно восемнадцать лет. Ее сестра Арсиноя, которую она от всего сердца не любила, была на несколько лет моложе. Третьим ребенком был мальчик десяти или одиннадцати лет, который позднее был известен как Птолемей XII (или XIII). И наконец, был еще один ребенок, который впоследствии стал Птолемеем XIII (или XIV), ему тогда было лет семь-восемь. Авлет, наученный своим собственным горьким опытом, предпринял меры предосторожности и написал подробное завещание, в котором он четко изложил свои пожелания в отношении престолонаследия. Один экземпляр этого завещания хранился в Александрии, а вторая копия, должным образом заверенная и запечатанная, была отдана в Риме Помпею, который подружился с царем, когда тот был в этом городе. В этом завещании Авлет распорядился, чтобы старшая из его уцелевших дочерей и старший из уцелевших сыновей правили совместно, и призвал римский народ именем его богов и ввиду всех заключенных с ним договоров проследить, чтобы условия его завещания были исполнены. Далее он просил римский народ выступить в роли опекунов нового царя, словно боясь, что мальчика может подавить или даже убрать со своего пути его соправительница-сестра. И в то же самое время Авлет настаивал, чтобы ничего не было изменено в порядке престолонаследия, и его слова сочли намеком на то, что он боялся, чтобы Клеопатра тем же манером не оказалась устраненной в пользу Арсинои. При дворе Птолемеев тот факт, что два сына и две дочери живут во дворце в момент смерти царя, не сулил ничего хорошего в смысле спокойствия в стране. Авлет знал о том, что Клеопатра и Арсиноя находятся друг с другом не в самых лучших отношениях, и это породило в нем самые мрачные опасения. Помня историю своей семьи и зная, что его руки обагрены кровью собственной дочери Береники, которую он убил по возвращении из ссылки, Авлет, вероятно, полностью осознавал возможность междоусобной войны между его оставшимися детьми. Устав в преклонном возрасте от кровопролития и желая себе и своим потомкам лишь мира, он сделал все, что было в его власти, чтобы обеспечить им то приятное бездействие, которого часто был лишен он сам.
Ясное дело, что желание Птолемея XI (или XII) Авлета, чтобы его восемнадцатилетняя дочь правила вместе с его десятилетним сыном, повлекло за собой брак сестры с братом, ведь Птолемеи следовали древним египетским обычаям настолько, что в случае необходимости брак между царственными братом и сестрой совершался. Этот обычай был в Египте очень древним и изначально основывался на законе о порядке наследования трона женщинами, согласно которому старшая дочь монарха становилась наследницей царства. Сын, которого избрал отец в наследники трона или который так или иначе претендовал на власть, получал свое законное право на царство, женившись на этой наследнице. Когда такой наследницы не существовало или когда претендент на престол мужского пола не имел серьезных соперников, это правило, по-видимому, часто оставалось без внимания. Но есть несколько примеров такого пренебрежения им, когда обстоятельства требовали подкрепления царских притязаний на трон.
Поэтому, когда, согласно условиям завещания Авлета, его старшая дочь и его старший сын совместно унаследовали престол как Клеопатра VII и Птолемей XII (или XIII), их формальный брак рассматривался как нечто само собой разумеющееся. Нет никаких доказательств свершения этого брака, и можно предположить, что по желанию Клеопатры он был отложен на основании чрезвычайной молодости царя. Браки в возрасте одиннадцати или двенадцати лет не были чем-то необычным в Древнем Египте, но они были не вполне приемлемы для греков, и царица, вероятно, без труда сделала это оправданием того, что власть оказалась в ее собственных руках. Этот юный Птолемей XII был отдан на попечение евнуха Потина, который, по-видимому, был типичным представителем категории дворцовых интриганов, знакомой любому историку. Учитель царя по имени Теодот, сомнительный греческий преподаватель риторики, также имел значительное влияние при дворе. А третьим наперсником царя был неразборчивый в средствах военачальник-египтянин по имени Ахиллес, который командовал дворцовой охраной. Эти три человека вскоре приобрели значительную власть и, действуя от имени своего юного хозяина, сумели прибрать к рукам большую часть правления страной. Клеопатра тем временем, по-видимому, страдала чем-то вроде помрачения. Она была все еще лишь юной девушкой, а ее советники оказались менее целеустремленными, чем те, которые окружали ее брата. Так как царь был еще малолетним, основную часть государственных дел вела царица, но, вероятно, реальными правителями страны был Потин и его товарищи.
Два года спустя после смерти Авлета (то есть в 49 г. до н. э.) Марк Кальпурний Бибул, проконсул и наместник Сирии, послал в Александрию двух своих сыновей с приказом римским войскам, размещенным в этом городе, присоединиться к его армии в планируемой военной кампании против парфян (после победы над Кроссом парфяне перешли в наступление. В 40–38 гг. до н. э. они даже сумели захватить Сирию, Палестину и значительную часть Малой Азии. Только после поражения в 38 г. до н. э. при Гиндаре, близ Антиохии, Парфия отступает и переходит к обороне. – Ред.). Эти войска, размещенные в Александрии, представляли собой оккупационную армию, которую оставил в Египте Габиний в 55 г. до н. э. в качестве обеспечения защиты Авлету. По большей части это была галльская и германская кавалерия, состоявшая из неотесанных мужланов, чьи грубые привычки и крупные тела, вероятно, делали их диковинкой и наводили ужас на население города. Эти Gabiniani milites к этому времени уже обустроились на своей новой родине и взяли себе жен из греческих и египетских семей Александрии. Несмотря на то что в оккупационной армии было много римских пехотинцев-ветеранов, которые воевали под командованием Помпея, дисциплина в войсках уже сильно ослабла. И когда был получен приказ от наместника Сирии, немедленно поднялся мятеж, а двое несчастных сыновей Бибула были сразу же убиты разъяренными и, наверное, пьяными солдатами. Когда об этом стало известно во дворце, Клеопатра отдала распоряжение немедленно арестовать убийц. И солдаты, поняв, что им не годится роль мятежных войск, выдали зачинщиков бунта, и в дальнейшем, очевидно, беспорядков не было. После этого царица отправила пленников в цепях к Бибулу, но он в лучших традициях старой римской аристократии отослал этих убийц своих двух сыновей ей назад с посланием, в котором говорилось, что право налагать наказание в таких случаях принадлежит только сенату. История умалчивает о том, какова была окончательная судьба этих людей, и этот инцидент не имеет большого значения, за исключением того, что он показывает первое деяние Клеопатры, зафиксированное во время ее правления, которое характеризовалось тактичной взвешенностью и справедливостью по отношению к своим римским соседям.
Вскоре после этого, в 49 г. до н. э., Помпей послал своего сына Гнея Помпея в Египет, чтобы достать корабли и людей, необходимых для готовящейся гражданской войны, которая казалась неизбежной. И войска Габиния, понимая, что война против Юлия Цезаря дает более благоприятные возможности, чем кампания против свирепых парфян, радостно откликнулись на этот призыв. Пятьдесят боевых кораблей и отряд из пятисот человек покинули Александрию вместе к Гнеем Помпеем и со временем присоединились к армии Бибула, который теперь стал адмиралом Помпея в Адриатике. Говорят, что Гней Помпей был пленен красотой и обаянием Клеопатры и сумел войти к ней в близкие отношения, но нет абсолютно никаких
