названием «Забавное происшествие». Не знаю, имею ли я право запретить постановку смеси в двух актах из фрагментов моих старых произведений; я никогда не был вовлечен в вопросы подобного сорта, связанные с моими произведениями (ни одно из которых, между прочим, не носит название «Странное происшествие»). В любом случае я не против... постановки этого странного происшествия. Но я не хочу, чтобы зрители поверили, будто это моя новая опера или будто я имею какое-то отношение к ее постановке. Я обращаюсь к вам с просьбой убрать с афиши слово «новая» и не называть меня автором, и заменить это следующим: опера, составленная из произведений месье Россини, месье Берреттони. Я требую, чтобы это изменение появилось в завтрашней афише; если этого не последует, я буду вынужден обратиться к закону».
Кальсадо убрал вызвавшее раздражение Россини объявление, но не заменил его текстом, предложенным композитором. Он продолжил работу над постановкой, даже привлек таких превосходных певцов, как Альбони и Чезаре Бадиали. Премьера «Забавного происшествия» (которая оказалась единственным исполнением) состоялась в театре «Итальен» 27 ноября 1859 года. «Слушатели все же успели отметить изящное комическое трио для мужских голосов, заимствованное из «Пробного камня», и прекрасный дуэт из «Аврелиана в Пальмире», – пишет Пьерре Скудо.
К счастью, на положение Россини среди любителей оперы в Париже, так же как и в Италии, оказало влияние появление такого феномена, который он сам и другие считали давно вымершим: настоящих россиниевских певцов, обладающих блистательной техникой в старом стиле. Если бы сестры Барбара и Карлотта Маркизио родились в начале века, а не в 1833-м и 1835 годах, Россини, возможно, уговорили бы вернуться к созданию опер после «Вильгельма Телля». Они появились слишком поздно для этого, но они дали новому поколению слушателей возможность услышать несколько опер Россини так, словно не существовало нового стиля исполнения, которого требовали Галеви, Мейербер и Верди средних лет, и стали одной из главных причин возникновения его последнего большого произведения – «Маленькой торжественной мессы».
Барбару Маркизио, контральто-меццо-сопрано, выступившую на концерте в Турине в возрасте шестнадцати лет, открыл импресарио Бартоломео Мерелли. После дальнейшего обучения в 1856 году состоялся ее оперный дебют в Мадриде в роли Розины в «Севильском цирюльнике». После того она успешно спела Азучену в «Трубадуре», главную роль в «Золушке» и партии в операх Доницетти «Линда из Шамуни» и «Лукреция Борджа». Ее сестра Карлотта, сопрано, впервые появилась на сцене в главной роли в «Норме». В течение сезона 1856/57 года сестры приступили к созданию своей совместной карьеры, появившись вместе в трех операх Россини: в «Матильде ди Шабран», «Семирамиде» – произведении, в котором они особенно прославились, и в «Вильгельме Телле» (где Барбара исполнила небольшую роль Джемми). Впоследствии они продолжали петь как вместе, так и по отдельности. Их вызывающий огромное восхищение дуэт выступил в опере Россини «Отелло» (Барбара в роли Дездемоны, Карлотта – Эмилии). Выступая в «Ла Скала» в Милане в сезоне 1858/59 года, они вызвали огромный восторг своим пением в «Семирамиде» (тридцать три спектакля), «Норме» и «Герцоге из Шиллы»; помимо выступлений в других операх, они в следующем сезоне пели в «Трубадуре» и «Золушке».
Новости о сестрах Маркизио и особенно об их замечательном возобновлении «Семирамиды» быстро достигли Парижа. Драматург Шарль Камиль Дусе услышал их в партиях Семирамиды и Арзаче в театре «Сан-Бенедетто» в Венеции, куда они приехали летом 1858 года, и рассказал о них по возвращении в Париж. Будучи туринками, сестры пели так же хорошо по-французски, как и по-итальянски, и дирекция «Опера», заинтересовавшись ими, послала Пьера Луи Дьеча в Италию, чтобы привезти полный отчет об их достоинствах. Он позже сказал, что никогда со времени Малибран и Зонтаг не слышал знаменитого дуэта из второго акта «Семирамиды», исполненного с таким совершенством. Дирекция «Опера» действовала решительно и быстро и подписала с сестрами контракт на летний сезон 1860 года, решив, что они осуществят свой парижский дебют, появившись в «Семирамиде», переведенной на французский язык.
Перевод либретто «Семирамиды», написанного Росси, был поручен Франсуа Жозефу Мери, который впоследствии станет одним из либреттистов вердиевского «Дон Карлоса». Дирекция «Опера» и Россини возложили на Карафу ответственную задачу – переработать двухактную партитуру в соответствии с французским текстом в четыре акта и написать музыку для балета, обязательного для «Опера». Трехсторонним соглашением Россини передал семидесятидвухлетнему Карафе, финансовые дела которого не слишком процветали, все авторские права на французскую версию партитуры, существовавшей уже тридцать семь лет: «Мой дорогой Карафа, мне предложили поставить мою оперу «Семирамиду», а как ты знаешь, я не принимаю участия в делах такого рода, прошу тебя принять на себя эту обязанность и предоставляю самые широкие полномочия внести все необходимые изменения, какие сочтешь нужным. Поскольку результат будет плодом твоего труда, он станет и твоей собственностью, и все авторские права в театре и за его пределами будут принадлежать тебе. Любящий тебя
Сестры Маркизио, выступавшие в течение сезона 1859/ 60 года в театре «Реджо» в Парме, в начале апреля 1860 года уже репетировали «Семирамиду» в Париже. Россини, явно слышавший их во время репетиции, приветствовал их, когда они пришли на Шоссе-д’Антен, следующими словами: «Мои дорогие детки, вы вернули мертвеца к жизни!» Первое представление оперы, поставленной с поистине ниневийской пышностью, состоялось в понедельник 9 июля; она произвела на публику такое потрясающее впечатление, что к середине декабря ее повторили двадцать девять раз. Так как авторский гонорар за каждое представление составлял около 500 франков, Карафа за время чуть больше пяти месяцев заработал около 15 000 франков (более 8500 долларов).
Во втором томе своего «Анне мюзикаль» Скудо опубликовал подробное описание «Семирамиды» с участием сестер Маркизио. Он описывает Карлотту как «темноволосую молодую девушку, немного пухленькую, с узким лбом и живой физиономией, скорее смышленую, чем красивую. Испытывая недостаток в изяществе и пластической красоте, Карлотта пользовалась таким благосклонным приемом благодаря сопрано широкого диапазона и приятного тембра, который лился без усилий и проникал в уши, словно ласка. Ее вокализы были простыми и блестящими... В пении этой девушки были видны темперамент и пылкость, которую не следует принимать за
Глава 16
1860
Во время подготовки постановки «Семирамиды» с сестрами Маркизио в «Опера» Россини на
