разорвало от лютой боли. На секунду мне показалось, будто мерзавец вырвал из нее кость или отнял по меньшей мере половину конечности, однако уже через мгновение я осознала ошибочность скоропалительных выводов. Стоило отвратительным ладоням убраться из поля зрения, как я сумела различить глубоко ушедший под кожу металлический прямоугольник, схожий по размеру со спичечным коробком.
— Ну, бывай, подружка мертвяка, — чинно распрощался парень, направляясь к запертой входной двери. — Как-нибудь обязательно свидимся.
Я попыталась выдавить из себя хотя бы отдаленно напоминающий троекратное проклятие звук, затравленно захныкала, словно побитый суровым хозяином шестимесячный щенок, и успокоено перевела дух. Достаточно истерик, необходимо срочно взяться за ум. Позвонить Джею, велеть ему бросить чертовы дела и мчаться ко мне домой, а между делом попытаться вытащить жутко саднящий 'подарочек'. Я ведь сильная, со всем справлюсь!
Телефон, где он? Я повертела разбухшей головой в поисках пластмассовой безделицы, одновременно с тем собирая все силы к тому, чтобы подняться на ноги, наткнулась взором на торчащую из базы трубку стационарного аппарата, кое-как доползла, опираясь на одно колено, до высокого столика в прихожей и победно вытянула руку, извлекая устройство из торпеды. На удачу в ухо полились длинные гудки, наливающие тело блаженным расслаблением. Все закончилось, сейчас приедет Майнер, засуетится вокруг своей глупой Астрид, уберет боль, поможет справиться со стрессом, а потом…
— Да, дорогуша, — вонзился в виски разительно иной голос. — Хочешь, чтобы я вернулся?
Я вмиг отбросила телефон, узнав по интонациям сволочь, недавно развлекавшуюся самым гнусным образом, и лихорадочно поторопила всеобъемлющий мыслительный процесс. Как мобильный Джея оказался у этой вонючей скотины? А что, если не только Айфон, но и его обладатель находится в загребущих лапах Северина? Господи, лишь бы вспомнить номер Лео! Прилежно тыча гнущимся в разные стороны пальцем в кнопки, я трижды ошиблась, но на четвертый заход расслышала в динамике исполненный бьющей через край радостью баритон.
— Внимательно слушаю, излагайте! — в привычной для себя манере отозвался он, подталкивая меня к словесному прорыву плотины.
Я выла в голос, шумно сморкалась в кулак и бессвязно мямлила, объясняя суть ужасающего приключения, и даже не заметила, как связь оборвалась.
Минутное недоумение сменилось безграничной тоской. Вот, значит, как! Я надеялась на его участие, толику человечности и дружбу, а взамен…Уу, гад! Гореть тебе в аду синим пламенем!
Проклиная тот день и час, когда вообще появилась на свет, я вцепилась руками в ножку стола и медленно стала приподниматься над полом. Боль в ноге проделывала обратный финт, спускаясь ниже, охватывая собой голень, лодыжку и стопу, но я не дала себе послабления. Охая на все лады, выпрямилась, разогнула затекшую спину, расправила задранное платье, прикрыв от греха подальше тошнотворно уродливую рану, и, чуть прихрамывая, побрела на кухню за ножом. Да, буду хладнокровно вырезать чертову штуковину. Расчетливо, безжалостно и очень методично. Потому что в подсознании билась лишь одна фраза, небрежно брошенная чудовищем: 'За два часа избавишься от нашего подарка, поживешь еще'. Вроде так, хотя за точность цитаты ручаться не могу.
Прежде казавшийся коротеньким путь до пищеблока вдруг превратился в сущее испытание на выносливость. Я задыхалась от нехватки кислорода, умаялась промокать воротничком одежды выступающий на лбу пот, вновь ощутила головокружение, проигнорировала свинцовую тяжесть в желудке и, напоследок ухватившись за холодильник, бесславно провалилась в затяжной обморок.
— Эй, воплощение моей эротической фантазии, приходи уже в себя, — впился в кору головного мозга срывающийся на хохот неизменно приятный мужской голос. — Надеюсь, ты ушиблась и сейчас без промедления отдашься мне на этом тепленьком полу! Ну, как самочувствие? Где погладить, что приласкать?
От души проморгавшись, я сфокусировала расплывающееся мутным озером внимание на двоившейся физиономии предателя и с придыханием залепила ему пощечину.
— Каналья! — мгновенно пришло на ум странное словечко, вырвавшееся абсолютно непреднамеренно, но успокоившее бушевавший в крови ураган эмоций.
— И за что ты так меня ненавидишь? — даже не поморщился Лео, опускаясь рядом со мной на колени. — Я ведь исправился и, кстати, извинялся за свое свинство, притом неоднократно. Ладно, раз уж поцелуя от тебя не допросишься, давай договоримся о нейтралитете. В противном случае, я тоже позволю себе вольности.
— Какие? — настороженно уточнила я, на удивление туго смекая.
— Разные, — уклончиво ответил парень, бегло осматривая меня с ног до головы. — А ты умеешь падать! Не подскажешь, как умудрилась так эстетично порвать платье? Нет, я не жалуюсь, у тебя красивая грудь и белье подходящее. Просто любопытство гложет. Chino tu madre! Santa razarino*! — вознегодовал вампир, беспардонно задирая подол платья. — Быстро рассказывай, что случилось!
Не желая играть с огнем, как предостерег меня Джей, я кратко описала свои злоключения, без особых излишеств передала суть послания Северина и сжалась в эластичный комочек первобытного страха при виде лица, искаженного гримасой нечеловеческой ненависти. Шумно выдохнув весь имеющийся в груди воздух, Леандр втянул ноздрями свежую порцию, уловил скрывающийся от меня аромат и без предупреждения запустил ладонь под юбку. Я завизжала на полную громкость, ощутив его прикосновение к запретному местечку, и попыталась отползти подальше, когда он вытянул руку, на протяжении двух пронзительных ударов одуревшего сердца растер пальцами крохотный сгусток отвратительно черной крови и возмущенно процедил сквозь зубы:
— Кто это сделал?
— А мне почем знать? — окончательно разъярилась я, чувствуя себя грязной, испорченной, ничтожной, гадкой и недостойной. Почему рядом не Майнер, которому можно поплакаться к жилетку, который поймет мои эмоции, разделит мою боль, а не станет так глумливо улыбаться и агрессивно сверкать глазами! — Убирайся из моего дома! Чтобы через пять минут духу твоего здесь не было!
Парень согласно кивнул, поднялся с колен, а после непостижимым образом очутился лежащим рядом, благостно устроив голову у ножки кухонного стола.
— Это за твою наглость, деточка, — ласково прошептал он, двумя пальцами сжимая мой подбородок. — А вот это за отсутствие гостеприимства. Нужно быть добрее к окружающим.
Я не успела вывернуться. Горячие губы уже накрыли собой мои и мягко распространили тепло от одного уголка изумленно раскрытого рта к другому. Отсутствие настойчивости изумляло, щемящая
нежность губительным образом сказалась на сопротивлении, а скоротечность момента лишила понимая. Я сейчас, что, целовалась с Лео?
— Скорее это я тебя целовал, — цинично вторгся в мои мысли чертов вампир. — Следующая оплошность с твоей стороны развяжет руки другому моему желанию, ясно?
Я презрительно фыркнула, тщательно вытерла губы замусоленным воротником платья и отвернулась к холодильнику. Господи, верни мне Джея! И разрази молнией это ничтожество!
— Ладно, стратегическое перемирие, — помахал стервец у меня перед носом краешком белого вафельного полотенца. — Подняться можешь? Или помочь?
Не дожидаясь ответа, он вытянул вперед загребущие лапы, жадно сцепил ладони на талии в замок, заставил меня бесстыже выгнуть дугой спину для демонстрации всех природных прелестей и с некоторой заминкой поднял на руки. Да не абы как, а по-хозяйски перекинул через плечо, впился ненавистной клешней в филейную часть и, не прекращая ржать аки обкуренная лошадь, потащил в гостиную. Я брыкалась, зловеще шипела и грозилась проткнуть осиновым колом мерзкую грудь, но с тем же успехом могла противостоять проливному дождю в тропиках.
Наконец я ощутила под собой мягкую поверхность, оказавшуюся диваном в гостиной. Пришлось дожидаться, пока Лео уберется на достаточное расстояние, а после уделить минутку внимания
__________________
*Chino tu madre! Santa razarino! — Матерь Божья! Святые угодники! (вольный пер. с итал.).
