Глава 29. Цена притворства
POV Астрид (сцена на кладбище)
Малейшее дуновение ветра, легкий вскрик птицы, приглушенный взмах крыльев, колыхание веток на деревьях, шелест травы под ногами, скрип подошв и даже собственное неприлично громкое дыхание вновь и вновь пугали меня до потери пульса. Без стыда признаюсь, что так сильно и безотчетно я не боялась никогда в жизни, но сегодняшняя безлунная ночь наводнила мою душу свежими эмоциями. Уже сам факт того, что находимся мы на кладбище, посреди множества захоронений, наливал ступни свинцовой тяжестью, не говоря об основном участнике — Северине.
На протяжении всего месяца я слушала рассказы о его бесчеловечности, исполняла без спроса розданные роли в его шизофренических сценариях и спектаклях и прекрасно знала о содержании конечной цели этих бесчеловечных игр. Отобрать у меня самое ценное: Джея. Лишить его жизни, не забыв об адских мучениях, которые достигнут своего апогея в тот момент, когда мое сердце разорвется на части от осознания невосполнимости утраты. И что я вижу сейчас? Трех вампиров, разрытую могилу и соседнее с ней надгробие. Глаза машинально обегают размашистые буквы: 'Айрис Хельга Волмонд. 09 февраля 1931 г. — 09 июня 1950 г.' и нижеследующая надпись.
'Твои глаза на звезды не похожи,
Нельзя уста с кораллами ровнять.
Небелоснежна плеч открытых кожа,
И тонкой проволокой вьется прядь.
Прости за то, что не сумел защитить. Всецело любящий тебя, В.'
Я перевела взгляд на автора скорбных строк, грустно улыбнулась чумазому лицу и сглотнула вставший посреди горла ком раздражающей ревности. Сколько это будет продолжаться? До каких пор ее призрак намерен следовать за нами по пятам? Айрис, Айрис, Айрис и снова трижды проклятая Айрис, черт бы ее побрал! Все в наших отношениях с Майнером тем или иным образом завязано на прошлом, от которого не спрячешься, не уйдешь, не позабудешь. Оно возвращается обратно неряшливо брошенным бумерангом, крушит окна в нашем выстроенном уютном мирке и перезвоном бьющейся посуды с завидной периодичностью дает о себе знать. Если не личным присутствием, так окольными путями, как, например, сегодня.
И Лео, чье присутствие выявляется в яростных взмахах лопаты, с утомительной скоростью мелькающей над разрастающейся ямой. Изменник, вероломный подлец, дезертир в стан врага, некогда осмелившийся заручиться моим доверием, состраданием и пониманием. Я действительно сожалела о своей гневливости в ответ на его признание, терзалась совестью за выказанную грубость и невежество, и напрасно. Только учуяв прищемленный хвост, отщепенец без колебаний отправился с докладом к 'папочке', притащил сюда этого жуткого монстра для расправы над заклятым другом и…
Не знаю, какой пункт значился следующим в планах кровососущей семейки. Мгновенная расправа ли над нами обоими за старые прегрешения Верджила или убийство лишь одного из нас. Столь несущественные детали вряд ли могли волновать меня на данном этапе. Без Джея я отсюда все равно не уйду, несомненно.
Но вот что-то пошло не так, и настороженное выражение на любимом лице сменилось восторгом, вернее эйфорией. Я не успела озвучить мелькнувший в голове вопрос, как Майнер со всех ног бросился к разрытой могиле и с секундной оглядкой спрыгнул вниз. На поверхности остались мы с Северином, о существовании которого я предпочла бы узнать из некролога в ближайшем выпуске вечерней газеты.
— В Джорджии красивые ночи, — подвергая меня пытливому взору бездушных глаз, заговорил мужчина. Его голос, одновременно напоминающий о рокоте океанских волн и пушечном залпе, легко преодолел разделяющее нас расстояние в виде противоположных краев могилы и заставил мои спрятанные в карманы куртки ладони покрыться испариной. — И не менее очаровательные девушки, не находите, мисс?
— Я родилась во Флориде, — откровенно расхохоталась я над омерзительным комплиментом, неловко потупив глаза в землю. — А ночи, кстати, здесь обычные.
— Должен с вами не согласиться, — осоловело причмокнул губами вампир, с особым тщанием вглядываясь в бескрайние просторы черно-синего неба, усыпанного миллионами драгоценных звезд. Часть из них отливали красным, другие казались зелеными, третьи поражали воображение отнюдь не крохотными размерами, четвертые ласково подмигивали, озорно выскакивая из-за веток деревьев, что щекотали своими кронами небосклон. — Видимо, вы не настроены на разговор, юная леди. А ведь нам есть о чем потолковать на досуге, правда?
— Вы правы, не настроена, — храбро приготовилась я категорично рубить с плеча. — И не думаю, будто у нас с вами когда-либо найдутся общие темы для дружеских бесед.
— Они уже есть, деточка, — внезапно перешел он на низкое шипение, приступая к непосредственным угрозам. — И я отечески советую быть сговорчивее, во всяком случае, со мной. Вам дорог этот юноша? — длинный, несколько паучий и неповторимо бледный указательный палец уперся вниз, безошибочно выделив из двух сокрытых во мраке фигур Джея. — Тогда запомните, что он может оттуда и не выбраться, может угодить под колеса автомобиля или заживо сгореть в своей квартире. Не исключена возможность ограбления, передозировки, отравления химикатами…Я вполне ясно выражаюсь?
Я содрогнулась при мысли о том, куда клонит этот смердящий за километр тип, и быстро кивнула в ответ.
— Видите, дорогая Астрид, как просто найти общий язык с понятливой барышней, — нравоучительно заявил Северин, от души наслаждаясь моей реакцией и редким по силе концентрации испугом. — Сейчас я вынужден прервать наш разговор на этой горькой для нас обоих ноте, однако завтра жду вас в кафе на цокольном этаже центрального универмага. Придти вы должны будите в одиночестве, что гарантирует жизнь и Вергилию, и вашим ближайшим родственникам. Если усвоили, улыбнитесь, вам радость очень к лицу.
Мой искаженный ужасом оскал изрядно повеселил вампира, последней фразой которого стало озвучивание времени близящейся кончины глупышки Уоррен: три часа дня. Затем из могилы выбрались парни, попеременно одарившие меня вереницей осчастливленных улыбок (ухмылку Лео я тотчас же стерла из памяти, не желая мучиться ночными кошмарами), и бушующий шквал эмоций пришлось спешно прятать от проницательности любящих глаз. Впрочем, все так увлеклись вскрытием с огромным трудом добытого гроба, что вряд ли заметили бы мое в разы ухудшившееся состояние, кричи я о нем во всю мочь скованных цепями беспринципного страха легких.
Следом отлетела крышка домовины, что несколько притупило взращенные Гудманом колосья неизбежности. Не желая заполучить сердечный приступ от вида давно истлевшего трупа, я отскочила назад, надежно прикрыла веки пальцами одной ладони, другой хаотично сжала кисть Майнера и за гулким течением крови по жилам с трудом расслышала странный возглас отчима Лео.
— Позвольте представить вам Охотника, — восторженным тоном опытного глашатая вещал он. — Отставной немецкий генерал пехоты, нацист, помещик и конезаводчик, херр* Мердок Клаус Волмонд!
Только повторив названное имя про себя во второй раз, я рискнула открыть глаза и с недоверием воззрилась на пустой деревянный ящик, обитый изнутри прогнившей тканью. Немыслимо! Невероятно! Исключено! Неужели все это время за нами гнался человек, умерший шестьдесят лет назад? Отец Айрис?!
Судя по всему, открывшаяся правда не укладывалась в головах у всех присутствующих, включая Леандра со съехавшей на сторону челюстью, Джея со следами багрово-красных пятен злобы на побелевшем лице и даже Северина, распрощавшегося с былой невозмутимостью во славу выразительного бешенства. Еще бы! Кто-то ведь подверг жизнь его дражайшего отпрыска опасности и бла-бла-бла, хотя, по-моему, мальчишку следовало хорошенько отшлепать для начала, а после провести недельный сеанс внушения, что зависть-де — отвратное чувство.
— Несколько уточнений, — неожиданно вернулся в форму Верджил, пинком ноги возвращая крышку
