самодовольно прохрипел я, ловко оперируя уже имеющимися ответами на эти весомые вопросы. Мне вменяют убийство бессмертного, того заносчивого сопляка, что попался под руку в самый неподходящий момент. С той поры утекло немало времени, но тот подспудно скверный день я по сию пору помнил с точностью до секунды.
Захолустная глушь в центральной части Европы. Абсолютно дикая территория, окруженная со всех сторон непролазными лесными чащами. Замок Девкалион, с горделиво возвышающимися над снежными кронами деревьев башенками. Чтобы добраться туда, необходимо преодолеть лощенную кирпичную стену добрых пяти метров в высоту. Надежно охраняемую, надо заметить, стену. Два десятка часовых, собаки, яркое (почти дневное) освещение всего периметра школы — даже мне, опытному снайперу, преодолеть этот 'заборчик' представлялось невыполнимой задачей. А вот переплыть подернутое тонкой коркой льда озеро и, продрогнув до самых костей, выбраться на противоположный берег…В общем, цели оправдывали средства. Я ведь забрел в такую даль не ради минутного знакомства с сынами Легиона. Я пришел за Лео. Мудрая сорока донесла на своем хвосте весть о том, где вот уже третий год отсиживается трусливый мальчишка — оплот всех моих низменных помыслов. В те дни я свято верил в его причастность к гибели Айрис, жил жаждой мести и попросту глупил по-черному.
Не скрою, мой лишенный координации план за версту разил самоубийством. Стоило мне, насквозь мокрому, взвинченному и одеревеневшему от холода, миновать пост жиденькой охраны и пробраться во внутренний дворик (устланный пышными сугробами, с выметенными дорожками, усаженный пушистыми елями и в некотором роде сказочный), труды месячной подготовки обрушились в тартарары. Меня засекли. Не доблестная стража, разумеется, нет. Этих никчемных болванов я обвел бы вокруг пальца с зажмуренными глазами. А прогуливающееся вдоль погасших окон замка отродье. Двухметровый увалень с лицом хищно оскалившейся гиены. Долю секунды мы, замерев в угрожающих позах, сверлили друг друга умерщвляющими взглядами, после чего одновременно бросились в атаку. Я, само собой, спустя короткий миг зарывал под толщами снега следы молниеносной схватки: кричаще алые брызги крови, отрубленную впопыхах голову, слетевшую с нее шапку и дрожащее под действием последних мозговых импульсов туловище. Не успел я управиться с первой проблемой, на горизонте возникла ее более гротескная форма. Вальяжно шныряющий по окрестностям директор школы. Двухметровое исчадие ада. Голубоглазый пасынок Сатаны. Облаченный в роскошное меховое манто вампир. Северин Гудман, слывущий создателем той неповоротливой твари, чью жизнь я отобрал десятью минутами ранее.
Стоит ли упоминать, что до Лео я так и не добрался, да и вообще чудом остался жив, отбрехавшись от соблазна кануть в безвестность после взбучки, устроенной рассерженным папочкой.
Сумрачная долина воспоминаний, растянувшаяся на долгое мгновение, вновь съежилась до размеров крошечного огонька и неохотно погасла, оставив подле меня неразрешимое уравнение со всеми неизвестными. Я понял, за чем и по чьему приказу пожаловали легионеры. Северин, воистину хитрейшее существо с цыплячьей душой (если таковая имелась, конечно), вознамерился избавиться от всех свидетелей своего постыдного падения в канализационные пустоши. Сначала Лео, который знал слишком много. Теперь я, информированный не менее полноценно. Уразумел я и суть бездарно преподнесенного спектакля 'Слуга и хозяин'. Некий удачный аналог плохого и хорошего полицейского, когда проникаешься доверием к подсадной утке. По логике вещей опасения должен вызывать этот бородатый хрыч с бумажками, тогда как на деле он всего лишь канцелярская мышь с минимумом возможностей. Реальный палач сидит за моей спиной. Тихий, незаметный, якобы безобидный — тот, кто без раздумий распахнет проржавелые врата преисподней перед зазевавшимся долгожителем. Умно, что и говорить.
— Вы абсолютно правы, герр Габсбург, — подольстился ко мне потенциально безвредный Агастус. — Свидетель по вашему делу всего один, но, позвольте уточнить, пользующийся нашим безграничным доверием. Легат Гудман состоит у Легиона на хорошем счету, в то время как вы, мой юный друг, — я устал от выслушивания заоблачной ереси и театрально зевнул, с тоской поглядывая на часы на приборной панели автомобиля. Половина первого после полудни. Ей Богу, пора прекращать этот балаган с торжеством правосудия. — Вы вызываете у нас огромные опасения. Вспыльчив, неуравновешен, агрессивен, склонен к насилию и пренебрежению правилами, не обучен, обладает обостренным чувством справедливости, мстителен, — выборочно зачитал вампир строки из своего досье, — а главное, — поучительно вздернул он вверх кривой указательный палец с загнутым вовнутрь ногтем, — неуправляем. Поэтому должен вас огорчить, Верджил. По состоянию на двадцать восьмое октября две тысячи десятого года вы официально, то есть на основании решения Тысячелетнего Суда Главенствующих Легионеров от того же дня, признаны неугодным Братству субъектом, подвергающим наше существование риску быть обнаруженным. На основании вышеизложенного, руководствуясь статьей сто двадцать пятой Настоящего Кодекса о немедленной ответственности лиц, наделенных бессмертием, и поправкой к ней, Легион без личного присутствия обвиняемого вынес приговор следующего содержания. Зачитываю вслух. 'Признать господина Вергилия Георга Хельмута фон Видрич-Габсбурга (далее Осужденный) виновным в совершении тяжкого преступления, предусмотренного статьей 125 Настоящего Кодекса, и назначить ему наказание в виде обезглавливания. В соответствии с принятой поправкой к ст. 125 НК о разумном истреблении незрелых вампиров наказание в виде обезглавливания считать несостоятельным до момента восхождения Осужденного в вековой возраст. Вещественное доказательство по делу: сорокасантиметровый клинок с пластиковой рукоятью и следами крови; уничтожить. Приговор обжалованию не подлежит и вступает в силу непосредственно в день подписания членами Судебной Комиссии', - на выходе закончил уморительный экскурс в нашу распрекрасную систему исполнения наказаний Агастус и протянул мне внушительную подшивку бумаг для ознакомления.
Я забавы ради полистал занятный сборник околесицы, полюбовался двенадцатью вихрастыми автографами, венчающими последний листок с карательной писулькой, и невесело рассмеялся.
— Нельзя ли заполучить подарочный экземпляр этой, безусловно, юридически грамотной книжонки, с названием, хм, Настоящий Кодекс? — издевательски сложил я ладони у груди, изображая крайнюю нужду, и швырнул кипу ядовитых бумажонок в лицо бюрократа. — Насколько я понял, обезглавливание откладывается на пятнадцать лет. Тогда извольте пояснить, какого дьявола вы приперлись? — на дальнейшие светские рассюсюкивания у меня не осталось сил, посему окончание отповеди прозвучало едва ли сдержано. Скорее гневно и неосмотрительно желчно.
— Умерьте пыл, уважаемый, — вступил в игру угрюмый слуга, ошибочно принятый мною за палача. — Тот, кто слушает, да услышан будет. Вы верно рассудили насчет даты казни, но допустили неточность. Милостью отпущенный вам срок отводится не на праздные увеселения. За это время вы должно лично, я подчеркиваю, лично обратить человеческое существо, а именно девушку, не моложе двадцати лет. Европейской внешности. Руководство к действию и необходимые ингредиенты, назовем их так, вы найдете в багажнике после нашего ухода. Инструкции прилагаются. Убийство порождает жизнь, — нравоучительно заявил Коул, в раскорячку выбираясь из салона на проезжую часть. Затем, придерживая дверцу костлявой рукой, добавил. — Вы задолжали нам одну бессмертную душу. Легион всегда изымает долги. Не исполните нашу волю, мы вернемся раньше срока. Нет, не за вами, герцог. За вашей чудной спутницей. Берегите себя, юноша, — отечески похлопал он меня по плечу и чинно 'поплыл' в сторону оставшегося на трассе лаково- черного внедорожника с развивающимся флажком на боковом зеркальце. Серый череп в окружении кольца с шипами на черном фоне — бессменная эмблема Девкалиона, если мне не изменяет память.
— Постойте, — запоздало приструнил я вышедшие из-под надзора чувства, бросаясь вслед за легионерами. — А как же Северин? Разве за хладнокровное убийство своего создания наказание не полагается?
— Отчего же, друг мой? — манерно обернулся бородач на звук моего дребезжащего волнением голоса. — Мы приняли к сведению ваши слова. Можете не сомневаться, они найдут отклик в определенных кругах.
— Но… — попытался я то ли возразить, то ли оспорить холодную невозмутимость Агастуса, однако чопорный мужчина счел мои старания недостойными внимания и ловко запрыгнул на водительское место.
— До встречи через пятнадцать лет, Вергилий, — через приспущенное окно бросил вампир.
Я растеряно обвел взглядом громоздкий кузов автомобиля. Рев форсированного двигателя заглушил
