— Обстоятельства, — отрывисто бросил парень, легко выводя автомобиль из заноса на очередном повороте. — У меня нет выбора, лишь необходимость. Я должен уехать.
Я попыталась изобразить на лице понимание и титаническим усилием воли зарыла поглубже в душе подкатывающие к горлу рыдания. Что-то внутри подсказывало: это наша последняя встреча, и единственное, что я могу сделать, так это сохранить достоинство и не сесть в унизительную лужу неуместных упреков и просьб.
— На заднем сиденье пакет, возьми его, пожалуйста.
Извернувшись под натиском ремня безопасности, я неловко перекинулась через кресло и выполнила просьбу Майнера. В руках у меня оказался тот самый непрозрачный сверток из отдела нижнего белья.
— Джей, — не зная наперед, что собираюсь сказать, я непроизвольно покраснела и одним глазком заглянула внутрь, — не стоило тратиться.
Он хмыкнул, на мгновение опуская веки, и заговорил уже совершенно другим тоном.
— Позволь решать это мне. Пусть сия безделица послужит гарантом моего возвращения.
Я пропустила несколько отчаянных толчков сердца, когда теплая ладонь мягко вплелась в волосы, спустилась к шее, ласкающими движениями огибая гиперчувствительный участочек кожи за ушком, и замерла на ключице. Одновременно с тем шикарный Кадиллак остановился у обочины, не доезжая до нашей подъездной аллеи каких-то сто метров.
— Я хочу увидеть тебя в нем, — доверительно сообщил парень, взглядом указывая на судорожно зажатый во вспотевших руках пакет, — когда-нибудь. А сейчас, — предостерегающе протянул он, попеременно избавляясь сначала от моей спасительной ленты, затем от своей, — иди ко мне.
Может, в последней фразе я расслышала невысказанный намек, вроде: 'Забудь о правилах приличия', или нечто похожее, хотя вероятнее всего по привычке забыла включить мозговую активность, потому что через две секунды моя пятая точка, она же искательница сомнительных приключений, очутилась на коленях у Джея.
Правы были конструкторы небезызвестной Дженерал Моторс, когда проектировали салон автомобиля, — даже с моей отсутствующей грацией непростое действие вышло в итоге чуть ли не привлекательным. А лучшей наградой мне послужил нежный, уверенный и очень сдержанный поцелуй, заставивший вновь вспомнить о том, что это наша последняя встреча. Не в силах спорить с собственным внутренним голосом, я крепче впилась пальцами в бугристые предплечья и робко провела кончиком языка по горячим губам, методично добираясь до клыков. Они ведь должны быть, так?
Майнер выдохнул щекочущий смешок, теснее прижимая меня к своей груди, и слегка зажал зубами тоненькую кожицу на верхней губе.
Очень неправильно истолковав его желания, я с тихим стоном разочарования оторвалась от опьяняющего занятия и после недолгих колебаний подставила шею.
— То, что ты догадалась о том, кто я, еще не значит, будто ты все обо мне знаешь, — хриплым низким голосом заявил он, доводя меня до безумия короткими чувственными поцелуями. Я даже не поняла, что секунду назад он подтвердил мои догадки категоричным согласием, полностью отдаваясь магии изучающих прикосновений и сбившегося дыхания. — Никогда и никому не позволяй причинять себе боль, особенно ради интереса. Тебе пора, Астрид.
— Да, я знаю, — уверила я, забираясь пальчиками под лацканы его пиджака, — всего одну минуту.
— Не искушай меня, — опасно сверкнули глаза цвета ледяных вод Антарктики, столь выразительно контрастирующие с обжигающими поглаживаниями на моей спине. — Тебе нужно идти, я позвоню вечером.
— Разумеется, позвонишь, — словно в бреду повторила я, жадно отыскивая влажные губы в кромешной темноте, затмившей собой сознание. — И мы поговорим. Потом.
Джей глухо зарычал, поддаваясь моим лишенным опыта ласкам, и позволил мне довольствоваться лаврами умелой обольстительницы, правда, совсем недолго. Стоило стянуть с него галстук и решительно приступить к мелким пуговицам на рубашке, как на запястьях сомкнулись поразительно жесткие пальцы.
— Ты жадина, сладкая, — звонко расхохотался парень, сглаживая тем самым отразившийся во взгляде упрек. — Хочешь всего и сразу. А как же родство душ, проверка отношений на прочность, доверие, истинность чувств? О, я знаю, можешь не отвечать. Все дело в моей исключительной сексуальности.
Я застыла с неприлично раскрытым ртом, пытаясь угадать по интонациям, он серьезно вообще? Нет, последнее заявление, конечно, не лишено львиной доли правдивости, но вот так огорошить человека выпячиванием самовлюбленности…
— Да, ты великолепен, — с хитрой улыбкой на устах согласилась я. — И я согласна лелеять твою эгоцентричную натуру до наступления темноты, если пообещаешь одну мелочь.
— Какую? — настороженно спросил Майнер, наконец отпуская мои руки.
— Расскажи мне о вас, — с намеком выделила я последнее слово. — На это у тебя будет две недели телефонной болтовни. И я обещаю, что ничего не стану уточнять.
— А тебя не пугает это самое 'вас'? — неодобрительно фыркнул он, в который раз уходя от необходимости давать мне хоть призрачную, но надежду на ответ.
— Пугало бы, если бы я имела хоть отдаленное представление о том, кто же они, или вы, такие, — без всяких раздумий ляпнула я, чуть было не запутавшись в скверной формулировке. — И я боялась тебя первые два дня, до того, как увидела лицо. Есть в твоих глазах что-то успокаивающее, вселяющее веру и надежность, а все потому что они красивые. Да-да, не спорь! Значит, и душа у тебя прекрасная.
Не удержавшись, я наклонилась ближе к любимому лицу и поочередно поцеловала сначала одно лавандовое веко с веером густых, черных и туго закрученных ресниц, больше подходящих отчаянной кокетке, а затем и второе. Очертила кончиками пальцев соболиные брови, избавляя их от тоненьких хмурых сгибов, с умилением поправила хаотично вьющиеся на висках прядки и безрассудно прижалась носом к гладко выбритой щеке. Будь у меня подобная внешность, пришлось бы горевать всю жизнь в одиночестве, потому что второго такого идеала на нашей планете попросту не существует.
— Я люблю тебя, — поддавшись моменту, прошептала я и тут же припомнила его смехотворное: 'Спасибо', прозвучавшее с такой искренностью и самоотдачей, что на глазах проступили сентиментальные слезы.
Джей сделал вид, что не расслышал, но по тому, как дрогнули длинные пальцы, прижимающие мои ладони к абсолютно безмолвной из-за небьющегося сердца груди, я поняла насколько ему приятно.
Наверное, мне никогда не удастся забыть горечь оставленного им поцелуя. Соленый на вкус, он больше походил на отчаянные действия заблудшего путника, пытающегося пробиться сквозь непролазную вековую чащу.
— Будь осторожна, Астрид, — на прощание попросил парень, помогая мне выбраться из машины, после чего протянул врученный ранее подарок, резко захлопнул дверцу и сдал назад, дабы избавиться от необходимости произносить еще что-то.
Я же понуро поплелась к дому, до боли сжимая двумя пальцами переносицу.
— Цветочек, давай немного посекретничаем, — вырвал меня из воспоминаний родной голос папы, решившего проведать свою непутевую дочь-лгунишку.
Якобы сладко потянувшись, я села на кровати, подложила под спину несколько подушек и незаметно спихнула ногой заветный сверток с комплектом нижнего белья на пол.
— Вся во внимании, — самоотверженно провозгласила я, не сводя честного взгляда с обеспокоенного лица старшего Уоррена.
— Тема та же, родная, мальчик, с которым ты встречаешься.
Так, Астрид, спокойно, не нужно ржать, коли не желаешь угодить в психушку! Однако назвать Джея мальчиком…Ладно, пойдем по пути наименьшего сопротивления.
— Пап, ему вообще-то двадцать пять, — зябко поежившись, прошептала я и настороженно отнеслась к изумленно взлетевшим вверх бровям. — Знаю, немного несуразная разница в возрасте, но, поверь, он хороший. И ничего такого, мы просто общаемся.
— Хотелось бы надеяться, — крякнул отец, благоразумно присаживаясь рядом со мной. — Ты ведь понимаешь, что мир состоит не только из хороших людей? И не все смотрят на жизнь так, как это делаешь
