Скажем, меня, например, — добавив последнюю фразу с присущим одному Майнеру самодовольством, он прижался растянутыми в улыбке губами к моей макушке и тихо замурлыкал себе под нос какую-то смутно знакомую мелодию.
Начало октября я встретила совсем другим человеком, примерив на себя несколько новых статусов: девушки, работящего подростка, идеальной дочери и верного друга, неожиданно обросшего толпой приятелей. Но больше всего гордости вызывала первая ипостась. На протяжении прошедшего месяца я из кожи вон лезла, стараясь стать для Джея незаменимой, лучшей, единственной и любимой, и, кажется, у меня получалось. Несправедливо будет не упомянуть тут и о вкладе Майнера в развитие наших отношений. Он и раньше был идеалом во всех проявлениях, а после того разговора о моих страхах перед следующим важнейшим шагом и вовсе превратился в эталон бойфренда. Непревзойденные свидания, устраиваемые по выходным, многочасовые пешие прогулки по живописным окрестностям городка, поездки на природу…Не знаю, как я жила без него все эти семнадцать лет. Та прошлая Астрид, безвозвратно канувшая в Лету, теперь чудилась мне удивительно скучной личностью с ограниченным кругозором.
Я до мозга костей прониклась идеей почерпнуть опыта в оформлении интерьера у своего наставника, поэтому с превеликим удовольствием забрасывала все дела по вторникам и четвергам и неслась в клуб. Впервые встретившись лицом к лицу со своим боссом, я трусливо вжалась в сиденье стула и ярко представила, как эта властная, суровая, и беспринципная мужеподобная женщина, щеголяющая короткой стрижкой выкрашенных в интенсивный рыжий цвет волос, нелепыми брючно-кофточными нарядами из несочетающихся оттенков (как вам, к примеру, оранжевый верх и кислотно-зеленый низ? Лично меня постигла морская болезнь), ругающаяся точно портовый грузчик, откроет абсолютно не дамский ротик, блеснет тремя рядами акульих зубов и проглотит малышку Уоррен в два счета, напоследок выплюнув лихо обглоданные косточки на память потомкам. Но в одном Джей все же оказался прав, специалистов ее класса в нашей стране раз-два и обчелся. Мисс Вайс умела чувствовать вещи, без всяких раздумий компоновала между собой абсолютно разные стили, создавая готобарокко, ар-деко с примесью хай-тека, и всегда оставалась в выигрыше. Если бы эта женщина озаботилась покраской клуба, то вне всяких сомнений сотворила бы черный потолок, красный пол и белые стены, с учетом полной сочетаемости каждой отдельно взятой детали. Каким образом? — неоднократно спрашивала себя я, но так и не находила ответа. Она просто талантливый дизайнер, вот и все.
Каждую пятницу мы с Киви коротали время за изучением книг, потому как учеба в новой школе давалась мне с еще большим трудом. Это был своеобразный библиотечный день, который заканчивался обычно увеселительным походом в кино или на концерт здешней рок-группы, напрочь лишенной не только слуха, но и чувства меры. Я бы назвала их ансамблем 'Слишком': слишком много ударных, слишком глупый текст, слишком мрачная музыка, слишком громкие визги. И что стряслось с вашими волосами? — эпиграф ко всему творчеству. Иногда к нам присоединялась девушка Бена — весьма и весьма своеобразная шатенка с миловидной внешностью, отличительной особенностью которой являлась неразговорчивость. За три недели знакомства с ней я удостоилась десятка коротких фраз, вроде: 'Привет', 'Хорошая погода', 'Как поживаешь?' и 'Пока'. Сначала мне показалось, будто ее что-то злит в наших с Квином отношениях, а затем пришла стойкая уверенность того, что она слегка не от мира сего. Заторможенная, только в хорошем понимании этого определения, разумеется.
Кстати, отношения с Джессикой Уилсон, не заладившиеся с самого начала, через некоторое время перешли в стадию холодной войны. Некто достаточно упорный старательно портил мои личные вещи. В сумку подкладывались наполненные водой средства контрацепции, из шкафчика таинственным образом один за другим пропадали пакеты со сменной обувью, сиденье стула оказывалось измазанным клеем. Мелкие неприятности, раздражающие своей частотой и досадностью. В итоге однажды на биологии я не выдержала, обнаружив внутри рюкзака стопку напрочь испорченных разлитыми чернилами тетрадей, вытащила изо рта жвачку и с наслаждением втерла розовый комочек в волосы сидящей впереди занозы. Ее истошные вопли имели особый успех у преподавателей, после чего меня 'наградили' неделей арестов. Но, даже просиживая штрафные часы в обществе отчаянных разгильдяев и двоечников, я ни секунды не жалела о содеянном. Тем более что кардинальные меры принесли свои плоды. Заносчивая девица, порядком укоротив роскошные некогда волосы, оставила меня в покое.
В общем, жизнь потихоньку приобретала полноправные оттенки беззаботности, да и Лео сдержал- таки свое обещание и перестал нервировать Джея якобы случайными столкновениями. Таинственные некто, открывшие сезон охоты на моего парня тоже не давали о себе знать, и необходимость в круглосуточной охране отпала. Правда, Майнер считал иначе.
Шестого октября, этот день я запомнила на долгие годы вперед, из школы меня забрали Айвены, и по поручению своего шефа депортировали непосредственно в стены дома, предварительно позволив забрать из ящика почту. Спиной ощущая бдительные взгляды неспешно вышагивающих следом телохранителей, я наскоро перелистала ворох рекламных буклетов и в удивлении застыла на лестнице, обнаружив среди прочей корреспонденции плотный желтый конверт с отпечатанной на принтере надписью: 'Мисс Астрид Уоррен, лично. Сугубо конфиденциальная информация'. Ни обратного адреса отправителя, ни каких-либо опознавательных знаков в виде завалященькой марки на послании не имелось, поэтому, бесцеремонно захлопнув дверь перед носами 'близнецов', я поспешила разорвать хрусткую бумагу и недоуменно уставилась на выпавший CD-диск. 'Приятного просмотра!' — гласила неаккуратно сделанная черным маркером надпись на внешней стороне носителя.
Сердце болезненно сжалось от плохого предчувствия, однако любопытство взяло верх. Бросив сумку с учебниками у порога, я присела на колени перед телевизором в гостиной, вооружилась пультами от домашнего кинотеатра и с вожделением уставилась в экран.
'Девятнадцатилетняя студентка Лора Баккли. Такой она была ДО', - медленно потекла по монитору крупная надпись, сопровождаемая смутно знакомой мелодией. Поразмыслив минуту над заунывным набором звуков, я хлопнула себя ладонью по лбу и с уверенностью констатировала композитора и название музыки. Вторая часть Реквиема Моцарта, кажется, 'Господи, помилуй'. Тут же перед глазами всплыла фотография красивой рыжеволосой девушки с солнечной улыбкой, сеточкой мелких веснушек на носу и озорным взглядом лисички. Молодая особа радостно махала рукой в объектив, отчего изображение получилось несколько смазанным и при этом как бы наполненным жизнью. Я не успела уловить всех деталей, потому что всего через секунду на меня воззрилось знакомое до каждой мимической морщинки лицо…Без привычной ухмылки, сосредоточенное, с отрешенным взглядом, на глубине которого невозможно было уловить ни одной эмоции. Джей.
'ДО знакомства с ним', - подтвердила мои худшие опасения следующая безжалостная строка, словно пригвоздившая меня к полу.
Далее на экране замелькал видеоряд самого отвратительного качества, выполненный в серо-желтых тонах. По началу я даже не поняла, что происходит в слабо освещенном помещении, обозреваемом откуда- то сверху, но заслышав характерные женские охи, мгновенно разобралась в сути отснятого ролика. Камера наблюдения засняла молодую пару, самозабвенно предающуюся любовным утехам. Лиц почти не было видно, а вот голос, пусть и немного видоизменившийся посредством отдаленности записывающего устройства, я узнала сразу же. Мистер Майнер собственной персоной.
Не знаю, какая сверхъестественная сила приковала меня к телевизору. По-хорошему следовало бы остановить просмотр отвратительной записи, вытащить мерзкий диск из привода и безжалостно превратить его в груду бесполезных пластиковых обломков, однако я с мазохистским упорством продолжала пялиться в монитор, позволяя ноющему сердцу обливаться изнутри горячей кровью.
Цепи, плети, рычание, стоны…На описание получасового процесса достижения удовольствия у меня не осталось сил. С немым упорством я продолжала отмечать какие-то абсолютно ненужные детали: с каким удовольствием девушка выгибала спину на встречу каждому его движению, с какой жадностью обвивала ногами накачанные бедра, как охотно позволяла слизывать кровь с неглубоких царапин от ударов.
Господи, насколько больно было увидеть его губы, ласкающие чужое тело!
Не замечая соскальзывающих на школьный пиджак слез, я слепо нащупала в кармане телефон, с остервенением ткнула пальцем в цифру '1' и поднесла ядовитую трубку к уху. Мне хотелось кричать и топать ногами, дабы сообщить всему миру о своей боли, хотелось высказать Джею все, что я думала о нем в тот момент, хотелось сорвать горло на ругательствах, молниеносно проносящихся в голове. Но я не смогла
