Пляска смерти

нападать.

Черт, и мастера вампиров со всей страны, даже тех территорий, где балетная труппа и мимо не проезжала, предлагают кандидатов в pomme de sang. Нам придется принимать потенциальных кандидатов в пищу еще месяцы, когда вся компания разъедется. И уже поступили заявки от групп оборотней, не связанных ни с одним вампиром. Вот когда с тобой начинают заигрывать акулы, тогда и понимаешь, что ты — крупная рыба.

Я сделала единственное, что мне пришло в голову: взяла руку Ноэля и притянула его к себе. Что делать после этого, я толком не знала, но что-нибудь придумаем.

Глава сорок третья

От Ноэля пахло страхом. Пищей от него пахло, но не пищей для ardeur’а. Пахло мясом, которое еще не перестало дергаться. Я толкнула его на пол, задрала рубашку ему до плеч, уставилась на обнаженные грудь и живот. Он дышал так часто, так глубоко, что живот поднимался и опускался. И я опустила рот к этой бледной и мягкой коже, но не вплотную, а так близко, что мое дыхание отражалось от него теплым, а с этим теплым дыханием пришел его аромат — сильнее, гуще. Я даже глаза закрыла, но я слишком погрузилась в разум зверя, чтобы зрение могло сильно помочь или помешать. Главное было в запахе его тела, в звуке его дыхания и биений сердца. Я прильнула ухом к его груди и слышала этот лихорадочный стук, такой ясный, с таким чудесным испугом. Приложив руку к его животу, я наслаждалась его движением, его дыханием.

— Дыши медленнее, Ноэль, — посоветовал Мика, — а то голова закружится.

— Не могу, — произнес Ноэль, задыхаясь. — Она не о сексе думает.

— Если ты ведешь себя как еда, то ты еда и есть.

Это сказал Тревис, стоящий за нами.

Я легла на пол, положив голову Ноэлю на сердце, рука ловила движения дышащего живота, такого мягкого… нежного…

От этой мысли мое лицо прильнуло к нему, скользнуло вниз, до грудины, до верхнего края живота. Так близко, что видно было, как он поднимается и опускается, щекой ощущалось. Я подняла лицо и поцеловала его в живот.

Он дернулся, будто я его укусила, и восхитительно хныкнул.

Я погрузила рот в мягкую, податливую плоть живота, забрала в рот сколько могла, не пуская кровь. Укусила сильно и глубоко, и мне вся моя сила воли понадобилась, чтобы оторваться от этой плоти, оставив ее целой.

Оторвалась и поползла боком, пока меня стена не остановила. Ощущение этой теплой и нежной плоти наполняло мне рот. Я ощущала ее — та память чувств, что еще долго будет преследовать.

— Скажи что-нибудь, Анита, — донесся спокойный голос Мики.

Я трясла головой.

— Еда, — прошептала я. — Всего лишь еда.

— Ноэль — всего лишь еда, — повторил Мика.

Я кивнула, не открывая глаз.

— Встань, Ноэль, — недовольно и сердито велел Тревис.

— Прости, — выговорил Ноэль.

Я наконец открыла глаза, увидела, как он поправляет рубашку. И никому не глядит в глаза, как после провала.

— Все в порядке, Ноэль. Огги и Пирс правы: Джозеф принимает только нижних.

— Он не нижний, — сказал Натэниел. — Иначе ему был бы приятен укус и опасность. Может быть, этого хватило бы, чтобы переключить тебя с еды на секс. — Натэниел пожал плечами. — Он слишком… правильный.

Когда-то я бы поспорила…

— Я бы попросил об одолжении, — сказал Тревис.

Мы посмотрели на него.

— Ты не могла бы подойти ко мне, чтобы мне к тебе не ползти?

Я вспомнила, что забыла спросить.

— У тебя перелом руки — самая серьезная травма?

— Трещины в двух ребрах, может, небольшой перелом. Доктор Лилиан сказала, что без рентгена сказать трудно. Сотрясения нет — слишком, наверное, твердолобый.

Он попытался улыбнуться и почти смог это сделать.

Я поползла к нему — Мика отодвинулся, давая мне дорогу. Натэниел пополз рядом со мной, и я обернулась к нему.

— Вряд ли Тревису нужна будет компания.

— Я единственный в твоей коллекции подчиненный, все прочие — доминанты.

Это заставило меня остановиться и подумать, даже сесть на пятки.

— Дамиан не мастер.

— Нет, но подчиненный он потому, что у него не хватает силы доминировать. А я — потому что мне так нравится.

Я нахмурилась:

— Если ты к чему-то ведешь, говори.

— Спроси его, есть ли в прайде кто-нибудь, кто сильно свингует, как я.

Я подумала обо всех этих мужчинах. Может быть, Натэниел прав? И у всех личность доминантная, кроме него? Ричард — ого, Ашер — да, Жан-Клод — еще как да, Мика — да, Джейсон… Джейсон — нет.

— Джейсон, — сказала я.

— Вызывали?

В коридоре тут же нарисовался Джейсон. Короткие светлые волосы аккуратно подстрижены, как у младшего начальника в преуспевающей компании. Тело тоже подошло бы — если этот младший начальник достаточно часто ходит в гимнастический зал. Роста он примерно моего, для мужчины низенький, и почти всегда по-мальчишески красив. Но он глянул на Ноэля, неуверенно встающего на трясущиеся ноги, на Тревиса с его заметными травмами, на Натэниела и на меня, так близко к нему, совершенно голому. Джейсон заметил все это с одного взгляда, и лицо его переменилось. Не сказать, что именно, но вдруг он стал старше, взрослее, и глаза его цвета весеннего неба наполнились знанием, разумом. Обычно он это скрывал, но в этом веселом и приятном теле жил очень острый интеллект.

Но тут же этот вид сменился его обычным шалопайским поддразнивающим выражением. Я, впрочем, слишком хорошо его знала, чтобы обмануться.

— Джейсон подчиняется, если хочет, но в глубине души он верхний, — сказал Натэниел, улыбаясь другу.

Жениться мы с Натэниелом никогда не будем, но если бы у нас была бы свадьба, я знаю, кого он выбрал бы шафером.

— Ты мне только скажи, в какой позиции ты хочешь, — ответил Джейсон, — и я готов.

Дернув бровями, он выдал мне улыбку — говорящую, что мысли у него жизнерадостные и очень непристойные. Обычно у всех секс получается мрачноватым, но не у Джейсона — очень жизнерадостный распутник.

Я не могла не улыбнуться — он на меня всегда так действовал. Черт, да не только на меня — почти на всех.

— Извини, я сегодня набираю львов, а не волков.

— Вообще-то, ma petite, я думаю, мы хотим определить, как ты реагируешь в окружении любых своих зверей, но сейчас — львы.

— Тогда, похоже, я вовремя пришел, — сказал Джейсон.

— Ты не единственный тут волк, — угрюмо буркнул Грэхем.