деревьев, Танюшка ритмично и плавно, то быстрей то медленней, раскачивалась на коленях.
Кажется, у неё один раз уже было, и я рвано подумал, что хорошо бы дать ей и второй раз, только точно не получится, потому что…
— Ооооххх… — мне сперва показалось, что это только мой стон, но через миг я понял, что смог-таки дотерпеть, и Танюшка стонет тоже.
В тот миг мне больше ничего не было нужно от жизни кроме этого одного единственного её момента.
… - Я очень боялась в первый раз.
Мы сидели, прижавшись друг к другу и укутавшись плащом. Я потёрся виском о щёку Танюшки и спросил:
— Боялась?
— Да, боялась… Нет, — поправилась она, — как бы сказать… Я не процесса боялась, а… ну, того, что потом… в общем, что не смогу к тебе относиться по-прежнему, как будто что-то такое рассыплется…
— Не рассыпалось? — тихо спросил я. Меня охватила щемящая нежность.
— Дура я была, — вздохнула Танюшка. — Тёмная дура. Всё стало только лучше… Олег, знаешь, — она помедлила и призналась: — Я так хотела бы ребёнка от тебя…
— Ребёнка?! — подавился я холодным воздухом.
— Да… Сына или дочь… Очень-очень, — с силой сказала она, — хотела бы. Только хорошо, что здесь его не может быть. У него была бы ужасная жизнь. Но так страшно уйти совсем, без продолжения… Как будто в какую-то чёрную бездну падаешь. Это мне такой сон снился недавно. Мальчишки, девчонки. Идут попарно, за руки, идут, идут и, не останавливаясь, падают в такую дыру. И всё… Олег, — жалобно спросила она, — неужели там правда совсем-совсем ничего?
— Ничего, Тань, — тихо ответил я. И вдруг сказал:
— Тань. Хочешь вернуться?
— Вернуться? — переспросила она непонимающе.
— Да, вернуться. Я… я могу тебя вернуть. Что с того, что там уже есть ты? Мир большой. Как-нибудь устроишься, зато там у тебя всё-всё может быть. Дом, семья, дети. Всё, как у людей… Я правда могу это сделать.
Она поверила. Я увидел — поверила. По глазам увидел… И спросила, подавшись назад:
— А… ты?
— Я останусь тут, — коротко ответил я.
— Нет, — так же коротко отрезала она…
…Я рассказал ей про обитателей туманных пятен. Танюшка смотрела огромными глазами, а потом вцепилась мне в отвороты куртки:
— И ты, ты мне это предлагал?! Ты рехнулся?! — потом передохнула и зловеще продолжала: — Ещё раз заговоришь об этом — и я тебя убью. Ночью убью. Прут заточу и воткну в ухо, чтоб не мучился. Пусть уж лучше… эта дыра чёрная, чем жить без тебя. Да и, наверное… наверное, там уже не страшно, раз ничего нет. Никак — оно и есть никак… — она передёрнулась и тоскливо сказала: — Только умереть хотелось бы как-нибудь сразу, чтобы не очень больно. Помнишь, Джек про свою девчонку рассказывал, про Магдалену, которая со скалы прыгнула, чтобы не к неграм?.. Хотя бы вот так. Только чтоб не от раны — ну, такой, когда все знают, что ты умрёшь и только мучаешься от утешений… И чтоб не в плен. Только не в плен. Меня прямо тошнит от ужаса, как представлю, что могу им попасться, — я слушал её со страхом и жалостью. — Вон Олька хорошо умерла. Даже не поняла, что умирает…
— Тань, не надо, — жалобно попросил я. Она грустно улыбнулась:
— Да ну что 'не надо', никуда же не денешься…
— Тань, — я вздохнул. — Если я вдруг… Ты подожди… за мной. Поживи ещё. В память обо мне…
… - Сергей с Ленкой собирались сходить на речку, проверить верши, — вспомнил я. — Пошли, глянем — может, они ещё там? Тогда обратно вместе пойдём, а тут всего километра два до реки.
Танюшка согласилась молчаливым кивком.
