подавая сигнал уже тем, кто ждал, стискивая оружие, в засаде на том берегу Куры, ниже по течению. Негры этого не знали. Они уже выходили на берег. Первым оставалось до нас метров тридцать, и я видел маски — оскаленные, раскрашенные, увешанные перьями, пустоглазые, с провалами ртов…
— Быстро — в лес! — крикнул я. — На группы! Скорей! Ну?!.
…Завернув за дерево, я зажал палаш в зубах, высвободил из перевязи первый из своих ножей. Негры ломились через низкий спутанный кустарник. Напротив меня сидел, пригнувшись за палым стволом, Раде, и я, встретившись с ним взглядом, увидел в его глазах восторг и ужас. Я кивнул: 'Давай!' — и Раде, волчком на колене вывернувшись из-за укрытия, коротким взмахом врубил бартэ в пах оказавшемуся рядом негру и вскочил, выхватывая накрест ландскетту и тесак.
— Оппа! — я метнул нож, и другой негр свалился тычком — попадание в затылок, в основание черепа. — Оппа! — другой рухнул поперёк первого, раскидав руки — рукоять торчала у него из глазницы маски. Раде, всадивший ландскетту в живот одному из противников, растаял в кустах. За спинами негров мелькнули Вадим и Видов, из их рук, разворачиваясь чёрными змеями, вылетели кистени… Я плавным движением убрался за дерево и нырнул под нижние ветки кустов, согнувшись втрое. Негры ползли где-то рядом, ругаясь так, что было похоже — пилят деревья в лесу. Им мешал кустарник, а ползти под ним такой толпенью было глупо. Наш план работал — во всяком случае, начал работать, и лес нам в этом помогал. Дальше он поднимался на склоны кавказских предгорий, становился ещё гуще — туда мы и оттягивались, а негры шли вслед за нами, видя только одно: мы отступаем, практически бежим. Оно, в сущности, так и было…
…Третий — последний — нож я вогнал сзади под лопатку одному из четверых оказавшихся около меня негров.
— Хах! — в сторону отлетела рука одного из них с частью плеча. Я нырком уклонился сразу от падающего тела, разбрызгивающего кровь — и от ятагана второго негра, врезал ему локтем назад — в солнечное — и, отбив дагой ятаган третьего, проткнул его палашом в грудину. У последнего в руках был топор, он крестил им воздух перед собой. Приближались ещё десятка два негров, но за их спинами возникли двое незнакомых парней, и об этом противнике я перестал беспокоиться. Топор со свистом прошёл над моей макушкой, но уже через миг голова негра соскочила с его плеч от удара моего палаша и, вертясь, улетела в кусты. Тот, которого я угостил локтем в солнечное, так и не успел разогнуться — набалдашник даги в моём кулаке, обрушившись на затылок, сломал ему позвоночник.
…За что мы дерёмся? За что я размахиваю клинками здесь — здесь, где каждое движение чужой руки может принести смерть? За какие такие ценности и идеалы? Неужели только ради того, чтобы испытать вновь и вновь это пьянящее чувство опасности, от которого замирает всё внутри и хочется жить ещё сильней, чем обычно? Может быть, это самое чувство и оправдывает в какой-то степени весь этот мир?..
— Хах!
Выпучив глаза и выплёвывая кровавую пену, падает негр с раскроенной грудью. Второй, получив удар ногой в щит, отлетает к дереву, и белокурый парнишка, вывернувшийся из-за ствола, деловито и быстро перерезает ему горло коротким кинжалом… Ясо оттаскивает в чащу, закинув его руку за шею себе, кого-то из мальчишек Тиля в забрызганной кровью чёрной коже, и палаш, намертво зажатый в кулаке раненого, чертит в траве извилистый след…
— Хах!
Брызгами, крошевом разлетается маска вместе с безлобым черепом… Кажется, попали в плечо? Плевать, бригантина выдержала…
В школе, на уроках истории, и дома, зачитываясь книжками, я удивлялся тому, что рыцари чаще всего не знали верности Родине, сражаясь за веру, за верность присяге, ради приключений… Мне было непонятно, как можно рисковать своей жизнью иначе, чем для защиты Отечества — как мой дед. Но сейчас, кажется, я их понимал. Если они испытывали в бою то же чувство пьянящего восторга — стоило сражаться, не спрашивая: за что? 'Ах, не всё ли равно, за кого и за что воевать?! — всплыли в моём мозгу слова одной из тех книжек. — Только бы снова ощутить упоение восторгом битвы и полётом коня над травой…'
— Хах!
Распоротым мешком валится под ноги ещё один. Сзади — движение; удар дагой над плечом назад —
